Александр ЗОЛОТЬКО - ПОКЕР НА КОСТЯХ

Михаил вскочил и вышел из микроавтобуса.

– Я пойду, – сказал Игорь Петрович.

– У тебя нет шансов.

– У меня есть шансы. Вы атакуете через несколько минут после того, как я войду. Я постараюсь задержать его хотя бы на минуту. Вы уж постарайтесь успеть.

– Хорошо, – кивнул Виктор Николаевич, – мы постараемся.

– Не говори Алексееву, что это я подставил его и напарника.

– Хорошо, не скажу.

– Я пошел.

Я был готов броситься на Ртищева, понимая, что и в лучшей своей спортивной форме не смогу с ним потягаться. Но я должен был хоть что-то сделать. Хотя бы попытаться, чтобы не попасть в список ублюдков.

Оружие. В комнате было единственное оружие, автомат Ртищева, но добраться до него я не смогу. А что будет, если я просто врежу этим акеэсом по пульту, просто ударю, как дубиной. Отключиться пульт или нет?

Скорее всего нет. Нужно бить Ртищева. Наотмашь, по лицу. В голову.

В дверях появился кто-то в камуфляже. Кажется, водитель. Не разобрать. Перед глазами круги и черная муть. Нужно попытаться немного успокоиться. Чуть-чуть, чтобы не упасть в обморок при первом же резком движении.

Спокойно.

Что сказал водитель?

– К нам снова гость. И снова Игорь Петрович. Будет уговаривать. Наверное, попытается сообщить, что с минуту на минуту президенты выступят. Им сейчас референты лихорадочно строчат экспромты.

– А если это так и есть? – спокойно Саша, просто дыши, спокойно и размеренно.

– Я не верю. И ты не веришь. Так ведь? Пустить псу под хвост результаты выборов прошедших и грядущих? Не верю. Он просто будет тянуть время.

Это хорошая стратегия, подумал я, очень хорошая стратегия.

Сергей Алексеев одернул куртку. Он волновался. Когда Игорь Петрович во второй раз исчез за елями, внутри у Алексеева словно что-то оборвалось.

– Десять минут до штурма, – тихо сказал сам себе Михаил.

– А как же он? – спросил Алексеев.

Михаил, казалось, не услышал вопроса.

– Петрович ведь внутри, – напомнил Алексеев.

– Знаю, не лезь под руку, – оборвал его Михаил.

– Спокойно, Миша, не нервничайте, – ровным голосом сказал Виктор Николаевич.

– Пять минут, – сказал Михаил.

Игорь Петрович не стал врать:

– Выступления не будет. Переговоров тоже. Я пришел, считай, как частное лицо.

– А с частными лицами я разговаривать не могу, – зло сказал Ртищев, – с частными лицами я могу общаться только в нерабочее время. А сейчас я, простите, на работе, совершаю террористический акт. Самый крупный в истории человечества.

– И как тебе? – Игорь Петрович облизнул губы, глаза его не могли долго задерживаться на одном предмете, скользили по стенам комнаты, по пульту, по потолку.

Он волнуется, прозвучало где-то в глубине меня. Очень волнуется. Он что-то задумал.

А Ртищев, казалось, не замечал этого, рука его гладила автомат, лежащий на коленях.

– Тебе нравится сейчас то, что ты собрался сделать? – снова спросил Игорь Петрович.

– А какая разница? Мне что, нравилось отправлять на тот свет наших с вами курьеров? Я должен был это делать, потому, что это было правильно. Понятно? И сейчас мне вовсе не должно это нравиться. Я просто знаю, что я должен это сделать.

– Как Герострат? – Почти бесшумно прошептал я, но Ртищев услышал и резко обернулся ко мне.

– Причем здесь Герострат? Он сделал это только ради своей славы. А мне ничего не нужно. Спроси у него, – Ртищев указал стволом автомата на Игоря Петровича, – я ведь мог просто исчезнуть с деньгами. С большими деньгами.

– Я его потому и выбрал, – мертвым голосом сказал Игорь Петрович, – что он человек идеи. Пойдет до конца ради нее. Мазаев отравился, чтобы не выдать его и меня.

Я не стал спрашивать, кто такой Мазаев, мне было не интересно. Я ждал, что произойдет дальше… Я ждал.

Где-то наверху вдруг рвануло, оглушительно, так, что у меня заложило уши, казалось, задрожали стены.

– Они решили штурмовать! Слышите, они решили штурмовать! Это я ублюдок? Я убийца? – Ртищев был страшен в этот момент, рот его исказило судорогой, глаза побелели, – Вы не хотите? Тогда почему я должен?

Ртищев полез в нагрудный карман куртки. И тогда на него бросился Игорь Петрович. Он не стал бить, он захватил горло Ртищева в сгиб локтя и стал отгибать его тело назад, через спинку металлического стула. Я бросился вперед, чтобы удержать руки Ртищева, но напоролся на удар его ноги. Я упал и с силой приложился головой об пол.