Эдди Шах - Манчестер Блю

– Люди не меняются. Тогда он был смутьяном, а сейчас... еще и пользуется полицейским значком.

– Это несправедливо.

– Ты же знаешь, каким он был, Рой. Сам видел.

– Да. Но это мы попросили его приехать. И известно зачем.

– Чтобы он дал совет.

– Чтоб помог. Для этого он и приехал. Забудь, каким он был прежде. Теперь он один из нас.

Соулсон покачал головой и снова сел.

– Тогда дай ему понять, что он будет под нашим контролем.

– Доведу до сведения.

– Если найдешь его. Или если он сам объявится.

Отель «Мидленд»

Манчестер

Проходя по центру города, Маршалл чувствовал себя подавленно. Это уже не тот Манчестер, город его юности. Кафе и пабы, которые он хорошо помнил, давно закрыты. Даже универмага «Льюис» на Пиккадилли-Плаза больше не существовало. Сердце города вырвали, а на его месте появился огромный торговый центр, растянувшийся на три квартала. Эти безликие бетонные коробки, монумент архитектурной серости, уничтожили последние традиции великого северного города.

Удрученный пустотой показного блеска, он вернулся в отель. Город лишился души. Может быть, сейчас это для него даже к лучшему.

Записок для него не было. Маршалл поднялся в номер, заказал по телефону кофе и бутерброд с говядиной, затем достал из сейфа «Глок-17» и начал его собирать. Через десять минут в дверь постучали. Быстро сунув почти собранный пистолет под подушку, Маршалл встал, чтобы открыть дверь, но в этот момент она вдруг распахнулась, и в комнату вошел официант.

– Обслуживание номеров, – бодро объявил он, танцующей походкой входя в комнату. – Поставить на стол, сэр?

– Давай.

Официант поставил поднос на столик возле кровати и, выпрямившись, предложил Маршаллу подписать счет. Маршалл потянулся за счетом и вдруг схватил официанта за руку и резко ее вывернул. Скривившись от боли, тот опустился на колени.

– В следующий раз чтоб без разрешения в комнату не входил. – Маршалл еще сильнее вывернул руку. – Ты понял?

– Да, – прохрипел официант.

– Иначе будет еще больнее. – В последний раз заломив руку официанта, он отпустил его.

Пока тот с трудом поднимался на ноги, Маршалл подобрал с пола счет и подписал.

– Возьми, не бойся, я больше не собираюсь делать тебе больно.

Официант дрожащей рукой взял счет. Маршалл, вынув из кармана бумажник, протянул официанту триста долларов.

– Будешь меня обслуживать. Поделишься с тем, кому доверяешь и кто будет работать в твое отсутствие. Запомни хорошенько, что только вы двое можете входить в эту комнату, если мне что-то понадобится. И если будут обо мне расспрашивать, я должен об этом знать. Понятно?

Официант взял деньги.

– Будьте спокойны, сэр.

Не успел Маршалл собрать пистолет, как зазвонил телефон.

– Да, – произнес он, снимая трубку.

– Наконец-то ты вернулся.

Маршалл усмехнулся. Даже спустя столько лет он узнал высокий, скрипучий голос Армитеджа.

– Когда увидимся? Я могу подъехать прямо сейчас.

– Уже слишком поздно. Самолет задержался, – солгал Маршалл. Пусть усвоят с самого начала, что ему нужна свобода действий. Им это, конечно, не понравится, но другого выхода не было.

– Сейчас было бы удобнее, – настаивал Армитедж.

– В это время вестибюль пустой, тебя могут узнать.

– Тогда давай встретимся на улице.

– Нет. Встретимся утром за завтраком у меня в номере. Я закажу на восемь.

– Я думаю... – Армитедж не успел договорить – раздались короткие гудки.

Маршал позвонил оператору и попросил ни с кем его не соединять, так как он ложится спать. Заказав завтрак, он завел будильник, разделся и лег. Ночью он спал спокойно, он всегда спал спокойно, когда рядом была опасность. Его последняя мысль была о Джилл, и он уснул со светлой улыбкой на лице.

Штаб полиции

Стрэтфорд

Она все-таки позвонила в гостиницу. Оператор сказал, что Маршалл зарегистрировался, но сейчас его нет в номере.

– Передавать ничего не надо, – сказала она и повесила трубку. Они договорились не звонить друг другу, но желание услышать его голос было слишком велико.

Попыталась сосредоточиться на лежащем перед ней докладе, но безуспешно. Телефонный звонок пришелся как раз кстати.

– Он с вами не связывался?

Она узнала напряженный голос Армитеджа. Значит, и они тоже ничего не знают. Да, в этом он весь.

– Нет, сэр, – ответила она.

– Ладно. Если он объявится... позвоните мне.

Нерешительность Армитеджа подсказывала ей, что он беспокоится за Маршалла.