Майкл Ридпат - Хищник

В три десять на стоянку втянулся наёмный автомобиль с вермонтскими номерами. Из машины вышел мужчина в светлом деловом плаще, огляделся и неторопливо двинулся ко входу в кафе, загребая блестящими ботинками грязный снег. У дверей он остановился, внимательно огляделся и лишь после этого вошёл в кафе. Он был на несколько лет моложе Маркуса — ему было примерно столько же, сколько исполнилось бы сейчас Алексу, если бы он остался в живых. Маркус продолжал сидеть у себя в грузовике и, любовно поглаживая лежавшую рядом с ним на сиденье винтовку, вёл наблюдение до тех пор, пока не убедился, что Эрик приехал один.

Через пять минут на парковочную площадку вкатил белый полицейский автомобиль. Маркус ощерился в улыбке и выпрыгнул из своего пикапа.

— Привет, Карл, — сказал он плотному полицейскому, который как раз в эту минуту выбирался из машины.

— Как поживаешь, Маркус? — спросил его полисмен. Маркус догадывался, что Карл особой приязни к нему не питает, но, поскольку Маркус прожил в этих краях никак не меньше девяти лет, приветствие от представителя власти он всё-таки заслужил. Кроме того, он не сомневался, что, случись в кафе какая-нибудь заварушка между чужаком и местным, Карл, несомненно, встанет на сторону местного жителя.

Эрик сидел в огороженном со всех сторон загончике в самой дальней части кафе. Его безукоризненный костюм являл собой резкий контраст с подбитыми овчиной куртками и джинсовыми комбинезонами окружавшей его публики. Как только Маркус вошёл в кафе, Эрик поднял на него глаза и, как показалось Маркусу, мгновенно его узнал. Это напомнило Маркусу о том, что они с младшим братом были очень похожи. Он прошагал вперёд и занял ближайшую будку от стойки, у которой, как всем известно, любил сиживать Карл. Он сделал это намеренно, чтобы Карл мог слышать их с Эриком разговор. Потом Маркус устремил взгляд на Эрика и кивнул ему. Эрик взял свою чашку с кофе и пересел за стол Маркуса — как раз в тот момент, когда Карл занял своё законное место за стойкой. Карл заказал себе пончики, большую чашку кофе с молоком и погрузился в привычную беседу с Райаном, который знал, как угодить представителю власти.

Эрик посмотрел сначала на полицейского, потом на Маркуса и ухмыльнулся:

— Это справедливо.

Ответной улыбки от Маркуса он так и не дождался.

Эрик привстал и протянул руку.

— Эрик Эстли.

Маркус не сделал даже малейшего движения ему навстречу.

— Чего ты от меня хочешь?

— Я хочу с вами поговорить.

— В таком случае говори.

Маркус изо всех сил старался вывести Эрика из равновесия, но пока грубость Маркуса Эрика нисколько не задевала.

— Ладно, — сказал он и принялся за свой кофе, не сводя с Маркуса глаз.

— Говори давай! — повысил голос Маркус.

— Я хочу поговорить с тобой о твоём брате.

— Тема разговора мне, в общем, известна.

— Алекс был моим другом.

— Ясное дело. Как я уже успел убедиться, у него было много друзей. Британец, который ко мне заезжал, к примеру. Я вот только одного не пойму: если у него было столько друзей, с чего это он вдруг погиб у них на глазах?

Эрик сделал вид, что не расслышал последней реплики Маркуса, и продолжал говорить спокойным, ровным голосом.

— Как я уже говорил, он был моим другом. Мы сблизились на курсах в «Блумфилд Вайсе» — нам казалось, что мы отлично понимаем друг друга. Тогда все слушатели искали квартиру, Алекс нашёл её первым и предложил мне поселиться вместе с ним. Я согласился.

— Ты, значит, был его соседом?

— Да. И как я уже говорил, мы с Алексом отлично ладили. Мы даже развлекались вместе. Знаешь, двум парням на Манхэттене всегда есть чем заняться.

Подошла официантка, и Маркус заказал себе кофе. Эрик дождался, когда она отошла, и продолжил свою речь:

— Когда он утонул, у меня было такое чувство, будто я лишился родного брата. Я сделал всё, что было в моих силах, чтобы помочь его матери организовать похороны и поминки. Она была слишком больна, чтобы устраивать все это сама. После смерти Алекса я проводил довольно много времени с его матерью. Когда Алекс умер, она перестала сопротивляться болезни. Чёрт, что я говорю! Это ведь была и твоя мать тоже.

— Я всё это знаю, — глухо сказал Маркус. На самом деле о последних днях своей матери он ничегошеньки не знал — разве только по рассказам тётки. Его не было в Штатах. Тогда он находился за тысячи миль от родины.

— Я знал твоего брата всего девять месяцев, но помню его до сих пор. Он сильно отличался от других парней. Во-первых, у него было прекрасное чувство юмора, и он никогда не ныл. К тому же, в нём не было ничего от того холодного безжалостного банкира с Уолл-стрит, которого обычно изображают на карикатурах. Он, вне зависимости от дела, которым занимался, всегда оставался прежде всего человеком. Именно он помог мне сберечь в душе остатки человечности.