Джон Кейз - Восьмой день

Дэнни откровенно маялся. Он дал себе зарок, что если хотя бы еще раз услышит, что «нынешний июль — самый прохладный в истории Вашингтона», то непременно уйдет, рискуя сократить и без того скудное количество присутствующих. Всего их было около двадцати пяти, и развешанные по стенам мрачные полотна вроде никого не интересовали. В основном гости налегали на бесплатную выпивку, ради которой они, видимо, сюда и пришли. В мусорных урнах росли горы порожних банок.

Слева кто-то снова начал настаивать, что «поскольку до 1918 года никакой регистрации погоды в регионе не вели, то нынешний июль, несомненно, следует признать самым холодным за всю историю».

Ну что ж, сказал себе Дэнни, ничего не поделаешь, пора сматываться.

Кейли не отпускала от себя мама Джейка. Они уже разговаривали пятнадцать минут, и подруга бросала на Дэнни выразительные взгляды. Дескать, выручай. Он уже перекинулся парой слов со всеми нужными людьми, в том числе с влиятельным критиком из «Пост» и обозревателем из «Современного искусства», так что причин задерживаться не было.

Примерно на полпути к Кейли его окликнули.

— Дэнни Крей, это вы?

Лавиния. Необыкновенная женщина. Никто не знал точно, сколько ей лет, но существовали фотографии, где она была запечатлена рядом с Джоном Кеннеди, Энди Уорхолом, Пегги Гуггенхайм [1]и Лу Ридом [2]. Она владела двумя галереями — «Неон» в Вашингтоне и «Кунстблитц» в Берлине — и была заметной фигурой в вашингтонских художественных кругах.

— Вы не ошиблись, — ответил Дэнни, приглаживая ладонью свои короткие волосы ежиком, а затем после ритуального объятия добавил: — По крайней мере мне так кажется.

Она захохотала, будто он сказал что-то невероятно остроумное, и внимательно посмотрела на него сквозь сильно подведенные тушью ресницы. Чуть ли не флиртовала. Кейли, увидев его рядом с Лавинией, вскинула брови и послала ободряющую улыбку.

— Мне тоже кажется, что это вы, — произнесла Лавиния. — И это очень кстати, ведь именно вас я ищу. — Она протянула Дэнни пустой бокал. — Принесите, пожалуйста, «плонк», только белый… а потом поговорим.

Они вышли в небольшой садик за галереей, и Лавиния закурила. Воздух был столь тяжел и напитан влагой, что дым от сигареты не поднимался, а стелился, как туман. Дэнни, чтобы поддержать друга, спросил у Лавинии, что она думает о выставке Джейка.

Она пренебрежительно тряхнула своими пышными волосами.

— Это не в моем вкусе.

— Почему? Разве его работы не хороши?

Лавиния усмехнулась.

— Нет, палитра мутная. К тому же все вторично. Но я хотела поговорить с вами не об этой выставке. — Она кокетливо взглянула на Дэнни и неожиданно ткнула его в грудь ярко-красным ногтем. — А о… вас!

Лавиния рассказала, что видела его скульптуру в «Банко Сальвадор» и работа произвела на нее сильное впечатление, такое, что она стала искать возможность познакомиться с другими его произведениями. Ей удалось посмотреть литографии, которые он дал во временное пользование ресторатору в Джорджтауне, картину, купленную Кафритцами (она висит у них в музыкальной гостиной), а также инсталляцию в «Торпедо фактори» в Александрии.

— Мне понравилось.

— Какая из работ? — спросил Дэнни.

— Да все понравились!

— Замечательно.

— А теперь слушайте самое главное, — сказала Лавиния. — В расписании выставок галереи «Неон» образовалось «окно». И очень даже широкое. Две недели в октябре. Я могу открыть вашу выставку в пятницу, пятого октября. Вас это интересует?

— Так ведь…

— На монтаж два дня, среда и четверг, то есть третьего и четвертого. — Неожиданно она что-то вспомнила. — А работ у вас достаточно?

— Конечно, — ответил Дэнни не задумываясь. — Но… как получилось, что…

Лавиния драматически устремила взор в небо.

— Выпал один из моих художников. Яркое дарование, молодой… но совершенно неуправляемый. Теперь вот он в депрессии, валяется в постели, ничего не делает. И это продлится до Рождества. А я ждать не могу. У меня бизнес, а не клиника. — Она вопросительно посмотрела на Дэнни. — Так что?

— Прекрасно, — промолвил он, глупо улыбаясь.

После этого разговора Дэнни решил, что должен остаться. Ему казалось неприличным уходить прежде Лавинии.

Через минуту появилась Кейли вместе с Джейком и его мамой.

— Это была та самая Лавиния Тревор? — воскликнула она с восторженными нотками в голосе. — Поведала что-нибудь интересное?

Дэнни пожал плечами. При Джейке рассказывать не хотелось, поскольку галерея «Неон» была солиднее «Петруса».