Скотт Туроу - Судебные ошибки

— Скажите, разве вы не подавали заявления об отпуске по семейным обстоятельствам несколько месяцев назад? А потом, когда вам было отказано, о переводе в другое место заключения? Чтобы быть поближе к жене?

— Подавал.

— И в этом вам тоже было отказано?

— Да.

— Вашей жене трудно было ездить в Редьярд?

— Ей было бы гораздо проще, если б я отбывал срок здесь.

— Где вы провели прошлую ночь?

— В окружной больнице.

— Виделись сегодня здесь с женой?

— Перед заседанием.

Мюриэл знала об этом. Эрно виделся с женой и накануне. И третьего дня. И Артур подал в суд ходатайство с просьбой, чтобы Эрно в Редьярд не возвращали, пока рассматривается дело Гэндолфа.

— Для вас много значит видеться ежедневно с женой? На этой стадии болезни?

— Сейчас? Да, очень много. Особенно сейчас. Она не заслужила того, что ей выпало на долю в последние несколько лет. Ничуть.

Голос Эрно предательски дрогнул, лицо покраснело. Он вытащил трубки из носа и закрыл лицо рукой. У Харлоу на столе стояла коробка с бумажными салфетками, и он быстро передал ее вниз. Мюриэл пережидала это, не выказывая ни малейших признаков нетерпения, потому что Эрно вряд ли мог усилить эффект, которого она добивалась. Когда дыхание вернулось к нему, она переменила тему.

— Мистер Эрдаи, давайте поговорим о преступлении, за которое вы отбываете срок.

— При чем здесь оно? — спросил Эрно. Артур тут же запротестовал. Этой судимости, указал он, можно касаться только в том случае, если она имеет какое-то отношение к правдивости свидетеля. Подробности значения не имеют.

— Я установлю связь между одним и другим, — сказала Мюриэл. Это был судебный вариант кота в мешке, однако Харлоу, заседавший без присяжных, сказал, что позволит ей отклониться от темы, тем более что идет приобщение показаний к делу, а не суд.

— Я не позволяю участникам разбирательств дважды нарушать данное мне слово, — добавил он.

— Я и не ожидала этого, — ответила Мюриэл и повернулась к Эрно; Ларри показалось, что тот внутренне сжался. Судя по виду, словесная схватка уже измотала его. — Собственно говоря, мистер Эрдаи, вы находитесь в тюрьме только потому, что друзья-полицейские не поддержали вас — разве не так?

— Я нахожусь в тюрьме потому, что ранил выстрелом человека.

— Но вы говорили полицейским, находившимся в том баре, где имела место стрельба, что нажали на спуск в состоянии самозащиты, не правда ли?

— На мой взгляд, так оно и было.

— А многие полицейские, которые видели ваш выстрел и слышали ваше заявление, что вы только защищались, были вашими друзьями, не так ли? Полицейские, с которыми вы пили?

— Конечно.

— Вас огорчало, мистер Эрдаи, что никто из них не подтвердил, что это было самозащитой?

— Когда у меня появилась возможность поразмыслить над этим, то нет.

— А изначально?

— Я сам не знаю, чего ожидал.

— Но вас бы не удивило, если б они поддержали вашу версию, правда?

— Пожалуй, нет.

— Вам известны случаи, когда полицейские покрывали своих?

— По-моему, такое случалось.

— С вами, однако, не случилось, так ведь?

Злобность Эрно внезапно проявилась гневным огоньком в глазах. Но у него хватило ума взять себя в руки, прежде чем ответить «нет».

— И поэтому вам пришлось признать себя виновным, правда?

— Пришлось.

— А что скажете о детективе Старчеке? — Ларри неожиданно вздрогнул, услышав свою фамилию. — Был он в числе ваших друзей-полицейских?

— Ларри? Я знаю его уже тридцать лет. Мы вместе учились в полицейской академии.

— И письма, которые вы писали детективу Старчеку...

Мюриэл неожиданно подошла к Ларри, сидевшему за столом обвинителей. И прошептала, едва шевеля губами: «Открой мой портфель и достань почту из первого отделения». Ларри охватил трепет неуверенности, но, достав три конверта, он понял ее замысел. Судя по обратным адресам, то были выписка из пенсионного фонда штата и два счета по кредитным карточкам. Взяв письма в руку, она взглянула на свидетеля.

— Вы никогда не писали детективу Старчеку, что убили кого-то, так ведь?

— Писал, что мне нужно поговорить с ним.

— Не писали открытым текстом, что вам нужна его помощь?

— Может, и писал. Знаете, насколько помню, я звонил ему раза два, только не заставал на месте, а звонков из тюрьмы за счет абонента не принимают. Поэтому я написал ему два или три письма, а он не ответил.

Артур поднялся и указал на конверты в руке Мюриэл.

— Ваша честь, этих писем я не видел.