Скотт Туроу - Судебные ошибки

Ларри сидел у стойки. Комбинезон его выглядел так, словно он валялся в муке. Волосы были белыми от пыли.

— Позволь мне догадаться. Ты собираешься быть обсахаренным пончиком в канун Дня всех святых.

Ларри как будто не понимал шутки, пока не взглянул в зеркало над стойкой, да и тут не особенно развеселился. Объяснил, что весь день тер стены наждачной шкуркой, но беспокоил его явно не внешний вид.

— Что стряслось? — спросила Мюриэл.

Он неторопливо рассказал ей все по порядку. Когда закончил, она села рядом с ним, чтобы не приходилось кричать.

— Ты считаешь, что Эрно Эрдаи стрелял в своего племянника?

— Считаю, что это возможно. Принесла ту папку?

Взглянуть на фотографию Коллинза, сделанную в девяносто первом году для полицейского архива, Ларри сначала предложил Майку Гейджу. Майк в ответ лишь взглянул на него. Род-ригес сказал:

— Насколько я понимаю, ответ «определенно» не тот, которого ты ищешь.

— Говори, как есть.

— Глаза, приятель. — Родригес постукал пальцем по цветной фотографии. — Почти оранжевые. Как в фильме «Деревня проклятых».

— Вот-вот, — подтвердил Ларри.

— Пойдем отсюда, — сказала ему Мюриэл. Даже те полицейские, которые хорошо к ней относились, были ненадежными союзниками. Многие из них больше были преданы репортерам, чем ей. За дверью она предложила Ларри поехать в Форт-Хилл. Тот заколебался, ему не хотелось садиться запыленным в ее седан. Но Мюриэл ездила на этом «сивике» с девяностого года, и он даже новый не блистал чистотой внутри.

— Ларри, — заметила она, — чехлы на этих сиденьях повидали все. — И едва удержалась от смеха при одном давнем воспоминании.

По пути Ларри говорил ей, как ехать.

— Так, отлично, — сказала она. — Объясняй.

— Не думаю, что это имеет какое-то значение.

— Повремени с выводами, — сказала Мюриэл. — Прежде всего нужно выяснить, что произошло. Я права? Если моя мать хочет помириться со своей сестрой, то ей нужно стрелять сестре в спину?

Ларри впервые за вечер засмеялся.

— Кончай, в стране и так три тысячи безработных комиков.

— Я серьезно, — сказала Мюриэл. — Разве не это явилось результатом? После того случая Эрно с Коллинзом жили в полном ладу.

— Черт, — произнес Ларри. — У меня нет никакого ключа к разгадке этой истории. И наплевать. В семье Эрно полнейшая неразбериха, как и во всякой другой. Ну и что из этого? Насколько меня касается, тут СМИ. «Слишком много информации». Самый подходящий акроним для нашего времени.

Старчек указал на длинную подъездную аллею. Дом был викторианского стиля, на котором Ларри, по его словам, специализировался. Мюриэл пригнулась над рулем, чтобы видеть в ветровое стекло все здание.

— Мать честная, Ларри. Какая красота.

— Вот-вот. Этот дом особенно красив, иногда я хожу по комнатам и досадую, что не мог позволить себе такой, когда ребята были маленькими. Но ведь так всегда и бывает, верно? Никогда не получаешь того, что хочешь, когда тебе это нужно.

Ларри насупился и не смотрел на Мюриэл. Чтобы он развеялся, она попросила его устроить быструю экскурсию.

Он начал с сада. День угасал. Их осаждали насекомые, но Ларри, не обращая внимания на укусы, осторожно ступал между недавно посаженными растениями. Это наследие великолепия и яркости, которое он оставлял покупателю, давно занимало его. Он долго объяснял, как многолетние растения — крокусы, пионы, гортензии — будут расти и крепнуть из года в год. Перестал, когда уже почти стемнело, и только потому, что Мюриэл сказала, что насекомые заживо съедают ее.

В доме Ларри давал более беглые объяснения. Для того, чтобы пыль не разлеталась повсюду, на дверных проемах комнат висели пластиковые занавески. В таких жилищах, сказал он, надо знать, какие детали сохранять ради стиля и какими жертвовать для привлечения покупателя. Взять, к примеру, освещение. Когда эти дома строились, комнаты были темными, как дворовые службы, вечерами в них горели газовые светильники. Теперь домовладельцы не жалели электроэнергии. Со временем, сказал Ларри, он понял, что яркий свет над головой и множество выключателей покупатели ценят высоко.

Мюриэл приятно было видеть Ларри в его другой жизни. Он, как всегда, поднимал ей настроение, и было нетрудно представить его предпринимателем. Этому способствовало даже его любовное отношение к цветам в саду. Человек, которого она знала на юридическом факультете, делая вид, что слово «нежный» признает только на обертке презерватива. Но внутри таился другой человек — ей всегда было это понятно, — и она восхищалась Ларри за то, что он дал ему проявиться.