Скотт Туроу - Судебные ошибки

— Женевьева?

— Она все читала книжки, если не было самолетов. Я с ней почти не разговаривал. Честно говоря, она небось даже не знала моего имени. Должно быть, говорит, что знала, потому что тот полицейский нажал на нее, как и на меня. Правда?

Ромми воззрился на Артура, чтобы увидеть, как тот воспринял это объяснение, которое наверняка придумали накануне вечером другие заключенные. Артур предложил ему продолжать.

— В общем, так. Как-то ночью я спросил эту женщину, Лизу. Сказал, что знаю малого, который купит у нее лишние билеты.

Поначалу она вроде не заинтересовалась, но я не отставал — Фараон говорил, что навар будет хороший, — и наконец она говорит, что встретится с этим малым, чтобы отказаться напрочь. Они сидели у Гаса, а я ходил под окном. Не мог войти, потому что Гас был там. Лиза вроде бы все больше качала головой, но, видно, Фараон уговорил ее, потому что через неделю она дает мне приличную пачку денег за то, что свел их, и все такое.

Потом все вроде затихло. И как-то я встречаю в аэропорту Фараона, оказывается, он и эта женщина, Лиза, уже месяца два работают на пару. А мне ничего не достается. Фараон говорит, я думал, она тебе наверняка что-то отстегивает. Тогда я сказал ему, что убью ее, как только увижу. За то, что обходит меня. Это не по правилам, совсем не по правилам. И она сама это понимает, только не хочет признавать. Мы пошумели немного, но в конце концов она дает мне свое ожерелье, чтобы я успокоился.

— Камею?

— Вот-вот. Говорит, чтобы я его никому не показывал, боится, что, если в аэропорту пойдут разговоры, она потеряет работу. Сказала, это ожерелье самая дорогая для нее штука, потому что там внутри фотографии ее детей, и я могу не сомневаться, что она отдаст мне деньги. Только так и не отдала.

— И потому вы убили ее, — сказал Артур.

Ромми откинулся на спинку стула. Нахмурился. Артуру показалось, что совершенно непроизвольно.

— Теперь вы тоже так думаете? Снюхались с полицейскими?

— Ромми, вы не ответили на мой вопрос. Я спросил, вы ли убили Луизу?

— Нет, черт возьми. Я не такой, чтобы кого-то убивать. Просто немного пошумел, потому что она осрамила меня перед Фараоном, и все такое.

Гэндолф пускал в ход все примитивные уловки, какими пользовался на протяжении всей своей бестолковой жизни, добиваясь, чтобы ему верили. Криво улыбался, махал тонкой рукой, но в конце концов под неотрывным взглядом Артура снова принял робкий, растерянный вид. Продолжая внимательно изучать своего клиента, словно расшифровывая некий код, Артур внезапно подумал о Джиллиан. Не столько о ее просьбе сохранять надежду, сколько о счастье любить эту женщину. И ему почему-то показалось, что защита всех Ромми на свете от выпавших на их долю невзгод неразрывна с этим счастьем. Эти люди были близки ему. Ведь если бы не отец, он вполне мог бы стать Ромми. Сьюзен была Ромми. Планета была полна бедолаг, неспособных защищаться от ударов судьбы. Закон лучше всего служил своей цели, когда обеспечивал им достойное обращение. И любовь, и цель жизни были ему необходимы. Получив наконец то и другое, он не знал, сможет ли никогда их не утратить.

И так же отчаянно, как хотел любви, он хотел сейчас поверить Ромми. Но не мог. У Ромми был мотив убить Луизу. Он сказал, что убьет. А потом, схваченный с ее камеей в кармане, признался в убийстве. Все это не могло быть совпадением.

Покуда Артур размышлял, Памела наблюдала за ним, словно нуждаясь в его разрешении питать надежду. Он слегка кивнул, давая понять, какого держится мнения. Ее ответный взгляд был ошеломленным, но покорным. И тут она сама задала их клиенту нужный вопрос:

— Ромми, почему вы не рассказывали нам ничего этого? Мы разговаривали с вами об этом деле уж и не знаю, сколько раз.

— Вы не спрашивали. Тем адвокатам, которые спрашивали, я рассказывал.

Ромми всегда находил что сказать, когда вера в его полную бесхитростность улетучивалась. Точнее, когда обнаруживалось, что это очередная маска. Хотя индекс его интеллектуальности был ниже семидесяти пяти, хитрить он умел. Ему с самого начала было ясно, какое впечатление правда о Луизе произведет на Памелу с Артуром. Как подействует на их вдохновенное стремление заниматься его делом. Он видел, что происходило, когда рассказывал о том, что помог Луизе сбывать краденые билеты. Как оказался обойденным и пообещал ее убить. Артур с самого начала решил не нарушать его привилегию против самообвинения напоминанием о прошлых адвокатах. Новый адвокат, новая история. Но теперь было совершенно ясно, почему его адвокат на суде прибегнул к защите ссылкой на невменяемость, почему их предшественники не оспаривали виновность Ромми. Основываясь на прошлом опыте, Гэндолф без труда читал, что написано на лицах его нынешних адвокатов.