Донато Карризи - Девушка в тумане

У дома стояли фургоны телесети, работали дикторы, и каждого освещали отдельной подсветкой. Все они рассказывали о прошлом и настоящем, ничегошеньки не зная о будущем. Это был трюк для привлечения аудитории: у людей должно было создаться впечатление, что за каждым репортажем кроется некая тайна. Репортеры, фотографы, хроникеры роились, привлеченные запахом беды, который был сильнее запаха крови, ибо кровь в Авешоте пока не пролилась. Чужая беда издавала странный запах, сильный, терпкий и в то же время привлекательный.

Было там и много обычных людей. Кто пришел или приехал из чистого любопытства, а кто и чтобы помолиться. Учитель никогда не был верующим человеком, а потому его всегда удивляло, как слепо в такие трудные моменты, как теперь к примеру, люди начинают уповать на Бога. Пропала шестнадцатилетняя девочка, ее семья измучилась за эти несколько дней. Разве добрый Бог мог бы такое допустить? А оно все-таки случилось. Почему же сейчас тот же самый Бог, который позволил этому случиться, должен все исправлять? Если бы Он существовал, Он бы так не поступил, Он бы позволил событиям развиваться естественным образом. Ибо природой предусмотрено, что акт творения предваряется и завершается актом разрушения. В глазах Господа Анна Лу подходила на роль жертвы. Без жертвы не было бы веры, не было бы мучеников. И они там, наверное, уже наметили ее в святые.

В это время мимо белого внедорожника прошла группа школьников. Мартини узнал Присциллу. Она плелась позади всех, засунув руки в карманы парки и сгорбившись. Выглядела она печальной.

Мартини немного подумал и потянулся к заднему карману брюк за бумажником. В одном из отделений лежала записка с номером телефона, которую в последний учебный день нацарапала Присцилла в надежде, что он преподаст ей несколько уроков декламации. Он посмотрел на номер и принялся быстро что-то набирать на клавиатуре мобильника. Закончив, он снова взглянул на девочку и стал ждать.

Присцилла болтала с подружкой, когда что-то внезапно привлекло ее внимание, может быть звонок или вибрация телефона. Мартини увидел, как она выпростала из кармана парки руку и долго вглядывалась в дисплей мобильника. На лице ее возникло удивление, а потом замешательство. Присцилла сунула мобильник обратно в карман и никому ничего не сказала. Но было ясно видно, что она обдумывает прочитанное.

В окне с пассажирской стороны появилась Клеа, вернувшаяся от дома Кастнеров. Мартини потянулся, чтобы открыть дверцу. Жена села в машину.

– Мучительное зрелище, – сказала она. – Родители девочки только что выходили на крыльцо, чтобы поблагодарить людей. Все были очень взволнованы. Тебе бы тоже надо было пойти.

– Лучше не надо, – уклонился он.

– Ты прав, – согласилась она. – Это не в твоем характере… Но ты все равно мог бы быть полезен.

Мартини уловил мольбу в глазах жены:

– Что ты задумала?

– Я слышала, что в горах организуют группы поиска. Ты ведь занимаешься трекингом и за последние месяцы исходил эти места вдоль и поперек. И мог бы…

– Ладно, договорились, – перебил он с улыбкой.

Клеа обняла его за шею и громко чмокнула в щеку:

– Я знала, что ты у меня молодец.

Мартини завел мотор. Маневрируя, чтобы выехать с парковки, он потихоньку, чтобы не заметила жена, бросил взгляд на Присциллу.

Девочка снова как ни в чем не бывало болтала с подружкой.

На его эсэмэску она не ответила.

Поисковые отряды следовали особой тактике.

Волонтеры шли медленно шеренгой не более двадцати человек, на расстоянии трех метров друг от друга, как в спасотрядах, которые ищут погребенных под лавиной. Только вместо того, чтобы выдать им лавинные щупы, им объяснили, как надо осматривать территорию: сначала из угла в угол окинуть взглядом выделенный участок, а потом мысленно провести линии воображаемого прямоугольника, который назывался сеткой.

В их задачу не входило найти закопанное тело, для этого были собаки, натасканные на трупы. Они должны были прежде всего наметить направление поиска, выявить следы, которые могли бы привести к жертве.

Однако Анну Лу пока официально жертвой не признали, размышлял Мартини, идя вместе со всеми по лесистому склону. И тем не менее она уже ею стала – это как повышение по службе, честно тобой заработанное. Люди уже были убеждены, что благополучного исхода не будет. А в глубине души еще на это надеялись. Хотя на самом деле публика ожидала драматического исхода. Все жаждали испытать потрясение.