Донато Карризи - Девушка в тумане

– Кое-кто говорит, что рудник убил экономику долины, но это все чушь собачья, – продолжал Одевис. – По мне, так люди просто не умеют проявить изобретательность и воспользоваться рудником к своей выгоде. – Он повернулся к Клеа. – Кстати, я слышал, что до того, как переехать в Авешот, ты была адвокатом.

– Да, – с некоторым усилием ответила она. – Я работала в одной городской адвокатской конторе.

– А ты не думала начать работать здесь?

Клеа старалась не смотреть на мужа.

– Это трудно в таком месте, где тебя никто не знает.

Истина заключалась в том, что открыть свою адвокатскую контору было очень дорого.

– Могу тебе кое-что предложить.

Сосед улыбнулся жене, и та согласно кивнула.

– Поступай работать ко мне. Мне нужен человек, который мог бы разбираться в деловых бумагах. Ты была бы превосходным секретарем.

Клеа смутилась и ничего не сказала. Она пребывала в затруднении. Из-за того, что она настаивала на том, чтобы найти работу, у них с мужем постоянно вспыхивали перепалки. Мартини не хотел, чтобы она устроилась продавщицей, и должность секретаря была немногим лучше.

– Я тебе очень благодарна, – сказала она с вежливой улыбкой, – но сейчас я предпочла бы заняться домом. Еще столько всего надо сделать. Кажется, переезд никогда не кончится.

И тут Мартини заметил, что дочь вдруг оторвалась от мобильника и, закатив глаза и изобразив на лице осуждение, впилась в отца обвиняющим взглядом.

Предложение и отказ поставили присутствующих в неловкое положение. Разрядил ситуацию неожиданно зазвонивший домашний телефон. Одевис подошел к телефону и, обменявшись парой шутливых фраз с загадочным собеседником, повесил трубку и отобрал у детей телевизионный пульт.

– Звонил мэр, – объявил он. – Он сказал, чтобы я включил телевизор.

Не обращая внимания на протесты увлеченных игрой детей, он переключил канал.

На экране появились исстрадавшиеся лица Марии и Бруно Кастнер.

Отец пропавшей девочки показывал в объектив фотографию дочери в белой тунике, с деревянным распятием на шее. Мать пристально глядела в камеру.

– Наша дочь Анна Лу – девочка мягкая и деликатная, все, кто с ней знаком, знают, какое у нее доброе сердце. Она любит кошек и доверчива к людям. А потому сегодня мы обращаемся и к тем, кто не был с ней знаком в первые шестнадцать лет ее жизни: если вы ее видели или знаете, где она, помогите нам вернуть ее домой.

В гостиной Одевисов, да и во многих домах Авешота, мгновенно исчезла атмосфера праздника. Мартини обернулся к жене, которая расширенными от ужаса глазами смотрела на эту маленькую женщину, словно видела на экране себя.

Когда же Мария Кастнер прямо обратилась к дочери, тепло Рождества на несколько секунд снова охватило всех, но в каждом сердце появилось холодное предчувствие.

– Анна Лу, мама, папа и твои братья любят тебя. Где бы ты ни была, я надеюсь, что наши голоса и наша любовь дойдут до тебя. Когда ты вернешься домой, мы подарим тебе котенка, которого ты так хотела, Анна Лу, я тебе обещаю… Да хранит тебя Господь, моя малышка.

Одевис выключил телевизор и налил себе из бара стакан виски.

– Мэр говорит, что в Авешот уже выехал известный сыщик, чтобы возглавить расследование. Один из тех, кто часто мелькает на телеэкранах.

– По крайней мере, хоть что-то сдвинулось с места, – заметила его жена. – Мне кажется, местное начальство до сих пор не занялось поисками.

– Эти только штрафовать мастера.

Одевис в этом разбирался, ибо его не раз штрафовали за превышение скорости на «порше».

Мартини слушал и потягивал кофе, не вмешиваясь в разговор.

– Как бы там ни было, – продолжал сосед, – а я не верю в россказни о святости их дома и всей церковной общины. По-моему, у Анны Лу было что скрывать.

– Как ты можешь так говорить? – возмутилась Клеа.

– Да так всегда бывает. Может, она сбежала, потому что ее кто-то обрюхатил. В этом возрасте случается, что они занимаются сексом, а потом спохватываются, когда уже слишком поздно.

– Ну и где она сейчас, как ты думаешь? – спросила Клеа, пытаясь разрушить такую абсурдную версию произошедшего.

– А я откуда знаю? – развел руками Одевис. – Потом она вернется домой, а семья и братство постараются все замять.

Клеа схватила мужа за больную руку и крепко ее стиснула, не обращая внимания на рану. Мартини вытерпел боль, ему не хотелось, чтобы жена принялась ссориться с хозяевами дома. Ограниченные люди, такие как Одевис, всегда могут многому научить. И действительно, немного погодя он довел-таки до конца свой логический шедевр: