Андерс Рослунд - Ячейка 21

Сейчас я лгу.

Ради Лены.

Ваша сраная правда.

Я вру, чтобы скрыть твою ложь.

Эверт Гренс придвинул к себе картонную коробку, которая стояла у него на столе. Он снял с нее крышку. Там лежали и вещи, пару часов назад изъятые при обыске у Алены Слюсаревой.

Он взял коробку в руки и перевернул кверху дном. Ее жизнь на его столе. Вещей было немного, да и сколько человек в бегах может с собой взять? Он по одной брал их и рассматривал.

Зажим для денег, и в нем несколько тысячных купюр – плата за то, что она раздвигала ноги по двенадцать раз на дню в течение трех лет.

Дневник. Он сломал замок и перелистал страницы, усеянные кириллицей, – длинные слова, которых он не понимал.

Пара дешевых пластмассовых солнечных очков. Такие покупают по случаю, проходя мимо.

Мобильный телефон. Довольно новый, с множеством функций, которыми пользовались со знанием дела.

Обычный пассажирский билет с сегодняшней датой – шестое июня. На маршрут Стокгольм-Клайпеда. Он посмотрел на часы: скоро билет будет недействителен.

Еще раз взглянул на рассыпанную перед ним жизнь Алены Слюсаревой, а потом сгреб все это обратно в коробку.

Быстро пробежал глазами протокол задержания, подписал его и положил к другим документам.

Гренс знал больше, чем хотелось ему самому.

И теперь он все же должен ее допросить.

А она скажет ему именно то, что он не хочет слышать. Так что он выслушает и тут же забудет, а ее попросит собрать манатки и отправиться домой.

Ради Лены. Не ради тебя. Ради нее.

Гренс встал и пошел через коридор, к лифтам, а оттуда в КПЗ к начальнику охраны.

Он подождал, а потом они вместе отправились в камеру, где уже полтора часа сидела Алена Слюсарева. Охранник, как обычно, сперва заглянул в четырехугольный глазок посреди двери. Она сидела там. На узких нарах, наклонившись вперед и склонив голову до колен. Темные волосы закрывали лицо.

Охранник открыл дверь, и Гренс зашел в серую неуютную комнату. Она подняла заплаканные глаза. Он кивнул ей:

– Ты, конечно, говоришь по-шведски?

– Немного.

– Отлично. Я должен тебя допросить. Мы присядем оба тут на нары, но между нами будет диктофон. Понимаешь?

– Зачем?

Алена Слюсарева вся сжалась. Так она делала, когда клиент входил в нее слишком сильно и у нее начинал ныть низ живота. Тогда ей казалось, что так ее никто не видит.

Допрос ведет Эверт Гренс (Э. Г.): Ты меня помнишь?

Алена Слюсарева (А. С.): Там, в квартире. Ты полицейский, который двинул дубинкой ему в живот. Диме Шмаровозу. Он аж повалился.

Э. Г.: Значит, ты это видела. А почему все-таки убежала?

А. С.: Я увидела Бенгта Нордвалля, вот почему. Запаниковала. Хотела просто сбежать.

Он сидел рядом с молодой женщиной из Прибалтики на узких нарах в КПЗ. Спина болела после ночи, проведенной на диванчике в кабинете, ноги просто ныли, как обычно. Без особых причин. Он устал. Он не хотел тут сидеть и закапывать в дерьмо единственную зацепку в этом деле. Не говоря уже о собственной гордости и самоуважении. Он ненавидел ложь, которая легла на него тяжким грузом, но он будет лгать и дальше – у него нет другого выхода.

А. С.: Мне сказали. Что Лидия умерла.

Э. Г.: Да. Это так.

А. С.: Теперь я знаю.

Э. Г.: Сначала она застрелила ни в чем не повинного полицейского. А потом свела счеты с жизнью с помощью того же пистолета. Один выстрел в голову из девятимиллиметрового пистолета Макарова. И я бы очень хотел узнать, каким образом он к ней попал.

А. С.: Она умерла. Она умерла! Теперь я знаю.

Она надеялась. Так всегда надеются: раз я не знаю, значит, этого не было.

И вот теперь она плакала.

Она перекрестилась трясущейся рукой и зарыдала так, как рыдает тот, кто только что понял, что человека, по которому он будет тосковать, больше нет.

Эверт Гренс ждал, когда она наплачется всласть. Он смотрел на диктофон, в котором медленно крутилась пленка, и молчал, пока она не успокоилась, а потом стал снова задавать вопросы.

Э. Г.: Девятимиллиметровый. Пистолет Макарова.

А. С.: (неразборчиво).

Э. Г.: И взрывчатка.

А. С.: Это я.

Э. Г.: Что «я»?

А. С.: Принесла.

Э. Г.: Откуда?

А. С.: Оттуда же.

Э. Г.: Откуда?

А. С.: С улицы Вёлунда. Подвал там был.

Гренс в сердцах так стукнул по диктофону, что чуть не задел Алену. Как? Как, черт возьми, несчастная испуганная девочка в бегах смогла проскользнуть мимо полицейских, которых он оставил следить за той квартирой? Причем оставил не в засаде, а открыто! Как смогла она пробраться в подвал, а потом скрыться, прихватив с собой достаточно этой дряни, чтобы взорвать к чертям пол огромной больницы?