Дэвид Балдаччи - Тотальный контроль

Соер покачал головой.

— Если это диверсия, тогда не думаю, что Либерман оказался на том самолете случайно.

Бернс откинулся на стуле и протянул ноги к камину.

— О Боже! — произнес он наконец, смотря в огонь.

Хотя ему очень подошел бы костюм-тройка с цепочкой, его нынешняя одежда — спортивная куртка из верблюжьей кожи, темно-голубой свитер с выглядывающей из него белой рубашкой, плиссированные широкие серые брюки и удобные черные туфли — тоже была ему к лицу. Соер заметил, что для тела подобных размеров у него удивительно маленькие ноги. Оба молчали не меньше минуты.

Соер наконец зашевелился.

— Думаю, не надо напоминать, что все сказанное вами сегодня носит строго конфиденциальный характер.

Голова Бернса повернулась к агенту ФБР.

— Я умею хорошо хранить секреты, Ли.

— Тогда вернемся к моему вопросу: кому это выгодно?

Бернс обдумывал ответ некоторое время, затем глубоко вздохнул.

— Экономика Соединенных Штатов — крупнейшая в мире. Поэтому от нее в мире многое зависит. Если какая-нибудь враждебная страна желает нанести вред нашей экономике или обрушить мировые финансовые рынки, то совершение подобного жестокого акта вполне служит данной цели. Не сомневаюсь, рынкам будет нанесен сокрушительный удар, если окажется, что его смерть была заранее запланирована. — Вице-президент печально покачал головой. — Не думал, что доживу до такого.

— А как насчет того, что в этой стране кто-то мог желать его смерти? — снова спросил Соер.

— За все время существования фонда вокруг него всегда распространялись ярко расписанные теории заговора, так что я вполне уверен — в этой стране найдутся люди, воспринимающие их, несмотря на всю абсурдность, весьма серьезно.

Глаза Соера сузились.

— Теории заговора?

Бернс хмыкнул, затем громко откашлялся.

— Некоторые считают, что фонд в действительности является для богатых семейств всего мира инструментом, при помощи которого бедных удается поставить на место. Или что мы получаем приказы от маленькой группы международных банкиров. Я даже слышал теорию, утверждающую, что нас используют как пешек в интересах инопланетян, которые проникли на все важнейшие правительственные посты. В моем свидетельстве о рождении, между прочим, говорится, что я родился в Бостоне.

Соер покачал головой.

— Боже, довольно сумасбродная идея.

— Вот именно. Как будто экономика с оборотом в семь триллионов долларов, дающая работу более чем ста миллионам людей, может управляться горсткой магнатов во фраках.

— Значит, одна из групп заговорщиков могла убить председателя в отместку за воображаемую коррупцию или несправедливость?

— Найдется не так уж много правительственных институтов, которые встречают такое непонимание и страх, как Федеральный резервный фонд. Когда вы впервые упомянули возможность диверсии, я сказал, что это надуманно. После некоторых размышлений должен сказать, что моя первоначальная реакция, вероятно, была не совсем корректной. Но взорвать самолет… — Бернс устало покачал головой.

Соер что-то быстро записывал.

— Я бы хотел побольше узнать о Либермане.

— Артур Либерман пользовался огромной популярностью во влиятельных финансовых кругах. Многие годы он являлся основным добытчиком денег на Уолл-Стрит, затем перешел на государственную службу. Артур называл вещи своими именами и, как правило, не ошибался в своих суждениях. Проведя серию искусных маневров, он поднимал финансовые рынки с того самого момента, как стал председателем. Он показал всем, кто хозяин. — Бернс умолк и подложил дров в камин. — Фактически он руководил фондом так, как, мне казалось, им руководил бы и я, если мне представилась бы подобная возможность.

— Вы знаете, кто может занять место Либермана?

Бернс покачал головой.

— Нет.

— Примерно в то время, когда он отправился в Лос-Анджелес, в фонде не произошло ничего необычного?

Бернс пожал плечами.

— У нас было совещание ФКСР пятнадцатого ноября, но это было обычное плановое мероприятие.

Соер недоуменно смотрел на Бернса.

— ФКСР?

— Федеральный комитет по свободным рынкам. Это орган, вырабатывающий нашу политику.

— Что происходит на этих совещаниях?

— Выражаясь стенографически, семь членов совета директоров и президенты пяти из двенадцати банков Федерального резервного фонда рассматривают все важные финансовые данные по экономике и решают, следует ли принимать какие-либо акции в отношении денежной массы и процентных ставок.