Дэвид Балдаччи - Абсолютная власть

Ванда Брум, похоже, была готова заплакать, но затем взяла себя в руки.

— Ричарду почти семьдесят лет.

— Тогда ему, вероятно, не повредил бы небольшой капитальчик. Вы понимаете, конечно, что наш разговор должен, безусловно, храниться в строжайшем секрете?

Она кивнула и одновременно вытерла нос. Теперь она быстро пила кофе мелкими глотками.

— И до тех пор, — продолжал Фрэнк, — пока кто-нибудь не объяснит мне, как был получен доступ к системе охраны, мне придется проработать версии, кажущиеся мне наиболее правдоподобными.

Он продолжал смотреть на нее. В течение всего предыдущего дня он наводил справки о Ванде Брум. У нее была довольно заурядная биография, если не считать одной особенности. Ей сорок четыре года, дважды разведена, двое взрослых детей. Она жила в крыле для прислуги вместе с остальными работниками. Милях в четырех от имения в скромном старом домике жила ее восьмидесятиоднолетняя мать, безбедно существуя на пособие по социальному страхованию и пенсию своего мужа-железнодорожника. Брум поступила на работу к Салливанам, как она сама сказала, около года назад, что было первым моментом, привлекшим внимание Фрэнка; лишь она одна пробыла в доме столь короткое время. Само по себе это мало что значило, но, судя по всему, Салливаны очень высоко ценили ее помощь, и многое говорило в пользу лояльности к ней старых работников, получающих приличное жалование. Ванда Брум выглядела, как человек, тоже способный быть лояльным. Вопрос в том, кому.

Особенность состояла в том, что Ванда Брум провела некоторое время в тюрьме, более двадцати лет назад, за растрату в бытность счетоводом у одного врача в Питтсбурге. Биографии остальных слуг были кристально чисты. Итак, она была способна нарушить закон и провела некоторое время за решеткой. Тогда ее звали Ванда Джексон. С Джексоном она развелась после отсидки, точнее, это он бросил ее. С тех пор не было свидетельств нарушений ею закона. Таким образом, она изменила фамилию, ее отсидка осталась далеко в прошлом, и если Салливаны наводили справки о ней, то вполне могли ничего не обнаружить, а возможно, им было все равно. Ванду Брум последние двадцать лет везде характеризовали как честного и усердного работника. Интересно, что же заставило ее измениться, подумал Фрэнк.

— Скажите, Ванда, не припоминаете ли вы чего-то такого, что могло бы помочь мне? — Фрэнк старался выглядеть как можно беспечнее, он открыл записную книжку, делая вид, что готов записывать.

Если она и была пособником взломщика, ему меньше всего хотелось, чтобы Ванда бросилась к Роджерсу, который от этого еще глуше бы затаился. С другой стороны, если бы он вынудил ее расколоться, она могла бы встать на его сторону.

Он представил себе, как она вытирает пыль в фойе. Ей было бы так просто, так просто нанести этот химический препарат на кусок ткани, затем небрежно провести им по панели управления сигнализацией. Это выглядело бы столь естественно, что никто, даже тот, кто в упор смотрел бы на нее в этот момент, не придал бы этому никакого значения. Просто прилежная работница занимается своим делом. Затем прокрасться вниз, когда все заснули, на несколько секунд включить флуоресцентную лампу и — ее роль сыграна.

С юридической точки зрения она, возможно, будет соучастником убийства, так как при краже со взломом убийство — довольно вероятное обстоятельство. Но Фрэнку намного меньше хотелось засадить Ванду Брум за решетку на большую часть оставшихся ей лет, чем того, кто нажал на курок. Он был уверен: автор всего плана — не женщина, которая сидела перед ним. Она лишь сыграла свою роль, небольшую, но, тем не менее, важную роль. Он планировал в будущем связаться с прокуратурой, чтобы смягчить наказание для Ванды.

— Ванда, — Фрэнк перегнулся через стол и с доверительным выражением лица прикоснулся к ее руке. — Может быть, у вас есть что добавить? Что-то, что поможет поймать человека, убившего вашу подругу.

Она отрицательно покачала головой в ответ, и Фрэнк откинулся на спинку стула. Он не ожидал многого от этого наводящего вопроса, но он забросил удочку. Стена дала трещину. Она не предупредит Роджерса, Фрэнк был убежден в этом. Он мало-помалу приближался к Ванде Брум.

Позже он обнаружит, что уже зашел слишком далеко.

Джек швырнул в угол свой чемодан, бросил пальто на диван и переборол желание завалиться спать прямо на ковре. Пятидневная поездка на Украину полностью его вымотала. Семичасовая разница во времени переносилась тяжело, но для человека, которому под восемьдесят лет, Уолтер Салливан был просто неутомим.