Дэвид Балдаччи - Абсолютная власть

— Что же задумал Бертон?

Вопрос был обращен скорее к самому себе, чем к Рассел.

— Почему бы тебе не позвонить ему и самому не расспросить обо всем? Единственное, на чем он упорно настаивал — это чтобы ты известил Салливана.

— Салливана? С какой стати… — Президент не закончил фразу. Он позвонил Бертону, но ему сказали, что тот заболел и находится в больнице.

Президент впился глазами в лицо Рассел.

— Бертон сделает то, что собирался?

— Что ты имеешь в виду?

— Брось дурить, Глория. Ты прекрасно понимаешь что.

— Если ты думаешь, позаботится ли Бертон о том, чтобы этот человек никогда не попал в тюрьму, да, такая мысль приходила мне в голову.

Президент потрогал тяжелый нож для вскрытия конвертов, лежавший у него на столе, сел в кресло и отвернулся к окну. При виде этого предмета Рассел передернуло. Свой нож она давно уже выбросила.

— Алан!.. Чего ты от меня хочешь? — Она уставилась в его затылок. Он был президентом, и ей приходилось сидеть и терпеливо ждать, хотя бы она и желала задушить его.

Наконец, он повернулся к ней. Его глаза были темными, холодными и властными.

— Ничего. Не делай ничего. Я лучше свяжусь с Салливаном. Повтори мне место и время.

Президент взялся за телефон. Рассел приблизилась к нему и положила свою руку на его.

— Алан, в отчетах говорится, что на челюсти Кристины Салливан были синяки, и была попытка задушить ее.

Он не поднял глаз.

— В самом деле?

— Алан, скажи, что на самом деле произошло тогда в спальне?

— Ну, судя по тому немногому, что я помню, она хотела играть чуть-чуть жестче, чем я. Отметины на шее? — Он помолчал и положил телефонную трубку. — Скажем так: у Кристи были необычные сексуальные наклонности. Включая страсть к сексуальному удушению. Это когда люди получают особое удовольствие, задыхаясь и одновременно испытывая оргазм.

— Я слышала об этом, Алан, но не думала, что ты можешь пойти на такое. — Ее голос звучал резко.

— Помните свое место, Рассел, — рявкнул президент. — Я не обязан отчитываться ни перед вами, ни перед кем-либо другим.

Отступив назад, она поспешно ответила:

— Конечно, прошу прощения, господин президент.

Лицо Ричмонда смягчилось; он поднялся и растерянно развел руками.

— Я сделал это ради Кристи, Глория, что я могу еще сказать? Иногда женщины странно влияют на мужчин. И я, конечно же, от этого не застрахован.

— Тогда почему она пыталась убить тебя?

— Я же сказал: она хотела играть жестче, чем я. Она напилась и утратила самоконтроль. Как ни печально, но такое случается.

Глория посмотрела мимо него в окно. Встреча с Кристиной Салливан не просто «случилась». Ради устройства этого свидания им пришлось пожертвовать рядом встреч в рамках предвыборной кампании. Она потрясла головой, когда воспоминания той ночи вновь овладели ею.

Президент подошел к ней сзади, взял за плечи и повернул к себе.

— Глория, нам всем пришлось тогда очень нелегко. Разумеется, я не желал смерти Кристины. Меньше всего на свете я желал этого. Я приехал туда, чтобы провести тихий, романтический вечер в компании очень красивой женщины. Боже мой, я же не чудовище. — Его лицо расплылось в обезоруживающей улыбке.

— Я знаю это, Алан. Только, все эти свидания, все эти женщины… Когда-то подобное должно было случиться.

Президент пожал плечами.

— Что ж, я говорил тебе и раньше: я не первый на этом посту, кто позволяет себе неофициальные встречи такого рода. И не последний. — Он нежно взял ее за подбородок. — Тебе известно, какие требования предъявляет эта работа, Глория, известно лучше, чем другим. Другой такой работы не сыскать.

— Я знаю, напряжение огромное. Я понимаю это, Алан.

— Правильно. Эта работа требует больше того, что в человеческих силах. Иногда чтобы выдержать, нужно расслабиться, на время вырваться из тисков. Очень важно справляться с напряжением, ведь этим определяется то, насколько хорошо я буду служить людям, отдавшим за меня свои голоса, оказавшим мне доверие.

Он отвернулся к своему столу.

— Кстати, общение с красивыми женщинами — сравнительно безобидный способ снятия напряжения.

Глория со злостью уставилась ему в спину. Он, что, серьезно думает, что может обмануть ее — ее-то! — этой риторикой, этой квазипатриотической фразой.

— Для Кристины Салливан это оказалось совсем не безобидным, — выпалила она.

Ричмонд обернулся; он больше не улыбался.

— Глория, я действительно больше не желаю это обсуждать. Что произошло, то произошло. Надо думать о будущем. Согласна?