— Мне жаль это слышать.
Медсестра уставилась на него, удивленно раскрыв рот.
— Поверьте, многие люди здесь с радостью услышали бы эти слова.
— А где именно я нахожусь?
— Роанок, Вирджиния.
— Никогда не бывал в Роаноке.
— У нас симпатичный городок.
— Не такой симпатичный, как вы, — сказал Руфус и смущенно улыбнулся, потому что слова сами слетели с его губ.
Он не находился так близко к женщине почти тридцать лет. Последняя женщина, которую он видел, была его мать, которая горько плакала, когда его уводили, чтобы отправить в тюрьму до конца жизни. Но он знал, что разбил ей сердце и она умерла.
Руфус поморщился от какого-то запаха, необычного для больницы. Сначала он просто не понял, что уловил смесь легких духов, увлажняющего лосьона и женщины. Проклятье… Что еще он успел забыть про нормальную жизнь? От этой мысли в уголке его правого глаза появилась слеза.
Медсестра посмотрела на него, приподняв одну бровь и положив руку на бедро.
— Мне сказали, что я должна соблюдать осторожность рядом с вами.
— Я никогда не причиню вам вреда, мэм, — взглянув на нее, сказал Руфус, и его голос прозвучал серьезно, почти торжественно.
Сестра увидела слезу, застывшую в его глазу, и смутилась, не зная, что сказать.
— Вы не могли бы написать на вашей дощечке, что я умираю, или что-нибудь в таком же роде?
— Вы с ума сошли? Я не могу этого сделать. Разве вы не хотите поправиться?
— Как только мне станет лучше, я вернусь в Форт-Джексон.
— Я так понимаю, это не самое приятное место.
— Я провел там, в одной и той же камере, больше двадцати лет. Знаете, очень приятно для разнообразия увидеть что-то другое. Там особо нечего делать, разве что считать удары сердца и смотреть на бетонные стены.
— Двадцать лет? — удивленно переспросила она. — Сколько же вам сейчас?
Руфус на мгновение задумался.
— По правде говоря, я не знаю точно. Но не больше пятидесяти.
— Да, ладно вам, вы не знаете, сколько вам лет?
Он спокойно посмотрел на нее.
— Календари есть только у тех заключенных, которые рано или поздно выйдут на свободу. Я получил пожизненное, мэм. И останусь там до самой смерти. Какая разница, сколько мне лет? — Он сказал это так, что медсестра покраснела.
— О! Мне кажется, я понимаю, что вы имеете в виду, — сказала она дрогнувшим голосом.
Руфус слегка пошевелился на кровати, наручники стукнули по металлическим краям кровати, и она отшатнулась.
— Вы не могли бы кое-кому для меня позвонить, мэм?
— Кому? Вашей жене?
— У меня нет жены. Моему брату. Он не знает, где я сейчас нахожусь. Я бы хотел сообщить ему.
— Думаю, я должна спросить у охранника.
Руфус посмотрел мимо нее на дверь.
— У этого мальчишки? Какое он имеет отношение к моему брату? По тому, как выглядит этот пацанчик, он даже пи-пи сам не в состоянии сделать.
Она рассмеялась.
— Ну да, и они отправили его сторожить большого старикана?
— Моего брата зовут Джошуа. Джошуа Хармс. Отзывается на Джош. Я скажу вам номер его телефона, если у вас есть карандаш. Просто позвоните ему и сообщите, что я здесь. Мне тут очень одиноко. А он живет совсем недалеко. Кто знает, может, приедет меня навестить…
— Да уж, здесь действительно бывает одиноко, — грустно проговорила она и посмотрела на него — большое, сильное тело, опутанное трубками и повязками, в кандалах, от которых она не могла отвести глаз.
Руфус заметил ее взгляд. Он уже знал, что цепи производят на людей ошеломляющее впечатление.
— Что вы сделали? За что вас посадили в тюрьму?
— Как вас зовут?
— А что?
— Просто хочу знать. Меня зовут Руфус. Руфус Хармс.
— Я знаю. Ваше имя написано в карточке.
— Но у меня нет карточки, чтобы я мог узнать ваше имя.
Медсестра мгновение колебалась, оглянулась на дверь, потом снова посмотрела на него.
— Меня зовут Кассандра, — сказала она.
— Очень красивое имя. — Он окинул ее взглядом с головы до ног. — Оно вам подходит.
— Спасибо. Итак, вы не скажете мне, за что вас посадили?
— А вам зачем?
— Просто любопытно.
— Я кое-кого убил. Очень давно.
— Почему? Они пытались причинить вам вред?
— Нет, ничего подобного.
— Тогда почему?
— Я не понимал, что делаю, был не в себе.
— Неужели? — Она еще немножко отодвинулась, услышав его слова. — Разве все преступники не говорят то же самое?
— Только в моем случае это правда. Вы позвоните моему брату?
— Возможно.
— Знаете что, я назову вам номер. Если вы не станете звонить, значит, так тому и быть. А если позвоните, я буду вам очень благодарен.
Читать дальше