Дэвид Балдаччи: Чистая правда

Пока судья Уолтерс изучал лежавшие перед ним бумаги, Фиске наклонился к Уильямсу и сказал:

— Видишь, что бывает, когда пишешь такое дерьмо посреди ночи? — И он положил свой ответ перед Уильямсом. — Поскольку у меня было всего пять минут, чтобы прочитать ваше ходатайство, я подумал, что могу оказать вам ответную любезность. Можете почитать вместе с судьей.

Уолтерс закончил просматривать документ и наградил Уильямса таким взглядом, что от него даже у самого спокойного зрителя в зале по спине пробежали мурашки.

— Надеюсь, у вас есть на это адекватный ответ, мистер Уильямс, хотя лично я даже представить не могу, каким он может быть.

Прокурор поднялся со своего стула, а когда открыл рот, чтобы ответить, обнаружил, что голос вместе с высокомерием куда-то подевались.

— Ну? — нетерпеливо проговорил судья Уолтерс. — Скажите же что-нибудь, иначе я поддержу просьбу мистера Фиске о санкциях прежде, чем ее выслушаю.

Адвокат взглянул на Уильямса, и выражение его лица слегка смягчилось. Никто ведь не знает, когда понадобится одолжение.

— Ваша честь, я уверен, что фактические и правовые ошибки в заявлении офиса прокурора возникли по причине переутомления юристов, а не намеренно. Я даже готов сократить наше предложение до пятисот долларов, но хотел бы получить личное извинение офиса прокурора за то, что они не дали мне выспаться.

В зале суда раздались смешки.

Неожиданно со стороны последних рядов послышался громоподобный голос:

— Судья Уолтерс, если мне будет позволено вмешаться, офис прокурора принимает это предложение.

Все повернулись посмотреть на человека, прервавшего заседание, — невысокого, почти лысого, толстого мужчину, одетого в полосатый костюм и рубашку с туго накрахмаленным воротником, который подпирал волосатую шею.

— Мы принимаем предложение, — повторил он низким прокуренным голосом, растягивая слова, как человек, всю жизнь проживший в Вирджинии. — И просим у суда прощения за то, что отняли у него столько времени.

— Я рад, что вы тут оказались, мистер Грэм, — сказал судья Уолтерс.

Бобби Грэм, прокурор штата от города Ричмонд, коротко кивнул, прежде чем направиться к двойным стеклянным дверям. Он не стал извиняться перед Фиске, но адвокат защиты решил не настаивать. В суде редко получаешь все, что просишь.

— Иск офиса прокурора штата отклонен без сохранения за истцом права предъявления иска по тому же основанию, — объявил судья Уолтерс и посмотрел на обвинителя. — Мистер Уильямс, думаю, вам следует выпить пива с мистером Фиске; только, полагаю, платить должен ты, сынок.

Когда объявили следующее дело, Фиске закрыл портфель и вышел из зала суда. Уильямс не отставал.

— Тебе следовало согласиться на мое первое предложение, Поли.

— Я тебе это запомню, Фиске, — сердито заявил Уильямс.

— И правильно.

— Мы все равно закроем Джерома Хикса, — прошипел Уильямс. — И не рассчитывай, что будет иначе.

Фиске знал, что для Поли Уильямса и других помощников прокуроров, с которыми ему доводилось иметь дело, его клиенты являлись врагами на всю жизнь, которые заслуживают самого сурового наказания. И в некоторых случаях они были правы. Но не во всех.

— Знаешь, о чем я думаю, Уильямс? — спросил адвокат. — Я думаю, как быстро пройдет тысяча лет.

Когда Фиске покинул зал заседаний суда на третьем этаже, он прошел мимо полицейских офицеров, с которыми служил, когда был копом в Ричмонде. Один из них улыбнулся, кивнул, здороваясь, но остальные даже не посмотрели в его сторону. Они считали его предателем, сменившим пистолет и полицейский жетон на костюм и портфель. Человеком, защищавшим интересы другой стороны. Гореть тебе в аду, брат Фиске.

Он взглянул на группу чернокожих парней с такими короткими стрижками, что те казались лысыми; штаны спущены по самое не балуйся, так, что видны б о ксеры, одинаковые, точно униформа банды. Куртки, большие кеды без шнурков. Они открыто бросали вызов системе правосудия и все до одного выглядели мрачными.

Парни столпились около своего адвоката, белого мужчины, расплывшегося от офисной работы, потеющего в дорогом полосатом костюме с засаленными манжетами, в мокасинах из блестящей кожи и роговых очках. Тот слегка подергивался, объясняя что-то своему отряду скаутов, и постукивал кулаком по жирной ладони. А молодые черные парни напрягали брюшные прессы под шелковыми рубашками, купленными на деньги, вырученные за наркотики, и слушали его очень внимательно. Они считали, что это единственная ситуация, когда они нуждались в нем и могли позволить себе смотреть на него без презрения или не сквозь прицел пистолета. Он был им нужен — до следующего раза. А он непременно наступит. В этом здании адвоката защищала особая магия. Здесь даже Майкл Джордан не мог прикоснуться к этому белому мужчине. Они были Льюисом и Кларком, а он — их Сакагавеей. [5] Майкл Джеффри Джордан (р. 1963) — один из самых выдающихся американских баскетболистов всех времен. Сакагавея (прибл. 1788–1812) — молодая женщина из индейского племени северных шошонов, проживавшего на территории, где сейчас находится штат Айдахо. Сакагавея помогла экспедиции Льюиса и Кларка в 1804–1806 гг. исследовать обширные земли на американском Западе, которые тогда были только что приобретены.Произнеси волшебные слова, Сак. Не дай им нас победить.