Флинн Берри - В опасности

За пятнадцать лет хроника изменилась. Сейчас больше материала, больше фотографий. Я быстро листаю статьи, ведомая чем-то близким к панике. Это так знакомо. Я-то думала, что изменилась, но, наверное, проведенные в Лондоне годы и стали отклонением, и я всегда намеревалась к этому вернуться.

К концу дня у меня под мышками расплываются пятна от пота. Но теперь есть список фамилий. Первым стоит Ли Бартон, и через два дня он предстанет перед Йоркским Королевским судом.

– Ты в этом пойдешь?

– Да.

Рэйчел надела шорты и черную майку на лямках с глубоким вырезом, в котором виднелась ложбинка на груди. Мы двинулись к автобусной остановке. С самого вечера нападения жара так и не спала. Дома в нашем районе выглядели покосившимися, как подтаявшие кубики льда. Рано или поздно они все рухнут, и жара, казалось, только ускоряла этот процесс. Пот впитывался в лямки моего рюкзачка. Я положила свитерок для Рэйчел, хотя в прежние наши поездки она от него отказывалась.

Я не знала, кто возьмет на себя труд сказать Рэйчел, чтобы она оделась поскромнее. Судебный пристав, охранники. С этим явно никто не спешил.

Мы уже шесть раз побывали в йоркском суде. Рэйчел считала, что она не первая, на кого он напал, и не последняя. Сестра думала, что его в конце концов поймают, и мы приезжали в суд, чтобы его обнаружить.

Когда нас спрашивали, мы отвечали, что ходим на суды, потому что планируем изучать юриспруденцию в Ньюкасле.

– Я тоже! – как-то сказал парнишка примерно наших лет. Рэйчел уставилась в пол, а я повернулась к нему. На нем был чистый дешевый костюм и галстук с отливом.

– Только в Дареме.

Он широко мне улыбнулся и спросил:

– Слышали какие-нибудь интересные дела?

– Нет, – ответила я. – Пока нет.

Охранники старались откровенно не таращиться на Рэйчел, когда мы проходили досмотр, пока она не повернулась к ним спиной и не подняла руки, чтобы женщина-охранник обыскала ее. Когда та попросила ее развернуться, Рэйчел улыбнулась при виде застывших в очереди мужчин. В ярком солнечном свете майка ее просвечивала на груди, приковав всеобщее внимание.

Пока мы шли по отделанным мрамором коридорам, я натянула просторный джемпер и убрала назад волосы. Я знала, почему здесь оказались подсудимые и что они натворили.

Сегодняшнего подсудимого обвиняли в том, что он в пабе пробрался в туалет вслед за девушкой и изнасиловал ее. Он заявлял, что все произошло по взаимному согласию, и не признал себя виновным на слушаниях в первой инстанции.

Как только мы его увидели, Рэйчел поняла, что это не тот, кого она ищет, но уходить мы и не подумали. Жертвой оказалась пятнадцатилетняя девчушка. На местах для публики сидели только мы, и когда девушка заняла свидетельское место, она уставилась на нас в надежде увидеть знакомое лицо.

Шел второй день суда. Мы не знали, что произошло в первый день, и поэтому понятия не имели, почему на лице у нее такое отчаяние. Адвокат начал с простых вопросов, где и с кем она находилась в день нападения. На вид ему было чуть за сорок, у него были круглые очки в тонкой оправе, и он прямо-таки чеканил слова. У меня отлегло от сердца за девушку, потому что защитник не вел себя агрессивно, как некоторые из его коллег, которых мы видели, и как детективы, приходившие в больницу к Рэйчел.

Девчонку всю трясло, похоже, оттого, что она находилась в одном помещении с подсудимым, парнем чуть постарше ее, не обращавшим внимания ни на кого, кроме своего защитника и судьи.

Адвокат назвал его фамилию и спросил, знает ли она его. Она ответила, что да, они друзья.

– Вы посылали ему свои фотографии? – спросил защитник ровным голосом.

Девчушка съежилась.

– Да.

– Что было на фотографиях?

Рэйчел подалась вперед. На адвоката она не смотрела. Она впилась глазами в судью. Он должен это прекратить. Судья спокойно оглядел адвоката, потом девушку. Лицо у него было такое бледное, как будто покрытое пылью или слоем мела.

– На них я.

– Что вы делаете на фотографиях?

Присяжных, похоже, заинтересовал подобный поворот. Никто из них не нахмурился в сторону адвоката. Их лица выражали лишь сосредоточенность, желание принять эту новую информацию к сведению.

Она не ответила.

– Вы на них в обнаженном виде?

– Да, – произнесла она.

– Зачем вы посылали фотографии?

– Он мне нравился.

Защитник сделал долгую паузу, словно уязвленный подобным откровением девушки. Затем он выпрямился.

– Сколько у вас было бойфрендов? – спросил он твердым и уверенным тоном.