Уильям Лэндей - Мишн-Флэтс

– Ты что делаешь? – спросила Кэролайн.

Очевидно, я ее все-таки разбудил.

– Мне надо больше узнать про дело об убийстве Траделла.

– Зачем?

– Потому что Брекстон сказал... Слушай, где я могу добыть дополнительную информацию?

Она досадливо застонала.

– Ты пересмотрел все папки с делами. Чего тебе еще?

– Где-то что-то должно быть.

– Бен, в такую рань – и о работе...

– Мне не спится. Где-то затаилась информация. Но как до нее добраться?

– И об этом надо говорить именно сейчас?

– Извини, спи дальше.

– Попробуй полистать записки детективов.

Я удивленно обернулся.

– Записки детективов? Что это такое?

– Детективы в отделе убийств всегда имеют с собой блокнотики. Обычное дело. Потом очень помогает при составлении рапортов. И вообще помогает. Однако не все факты и мысли из блокнотов попадают в рапорт. Так что в принципе там можно найти что-нибудь неожиданное.

– И где эти блокноты?

– Думаю, в полицейском архиве.

– Замечательно! Я обязан эти записные книжки просмотреть. Ты можешь провести меня в архив?

– Прямо сейчас?

– Когда архив откроется.

Не отрывая голову от подушки и не открывая глаз, Кэролайн сказала:

– Бен, все документы по делу Траделла имеют гриф «секретно». Их не выдают без специального разрешения. Лауэри лично проследил за этим. А тебе специальное разрешение ни за что не получить. Конечно, ты можешь официально жаловаться и ссылаться на закон о свободе информации. В итоге ты рано или поздно получишь доступ... Скорее поздно, чем рано.

– Это значит – когда?

– Через полгода. В худшем случае – через год. Бюрократия есть бюрократия.

– Через год! Столько времени у нас нет!

– Извини, ничем помочь не могу.

– Неправда. Ты наверняка знаешь, как я уже сегодня могу заполучить эти блокноты!

Кэролайн приоткрыла один глаз. Подумала и открыла второй. И привстала на постели, оперлась на локоть.

– Шериф Трумэн, – осторожно сказала она, впадая в некую пародию на официальный тон, – если дело дойдет до суда, чрезвычайно важно, чтобы обвинителю и в голову не могло прийти, что улики получены незаконным путем. Было бы в высшей степени неблагоразумно с моей стороны поучать тебя, как получить улики в обход закона.

– Извини, я твое двусмысленное положение понимаю. Однако...

– Однако я готова рассмотреть некую теоретическую ситуацию. Если – я подчеркиваю: «если» – если ты намерен заполучить блокноты детективов без надлежащего разрешения, то лучший способ – взять с собой моего отца и навестить в архиве на Беркли-стрит человека по имени Джимми Дуллитл. Они с отцом старые приятели. И упаси тебя Бог брякнуть прокурору, что ты получил блокноты по знакомству. Потому что профессиональная этика обязывает ее сообщить суду об этом безобразии.

– А что я могу сказать тебе... то есть ему, обвинителю, чтобы он ничего не заподозрил?

– Скажи, что ты получил блокноты от неизвестного лица. Или нет, в этом случае гораздо лучше какой-нибудь покойник. Ага! Скажи, что Роберт Данцигер позволил тебе ознакомиться с блокнотами детективов. Причем ты должен быть готов повторить это под присягой. Ясно?

– Ясней не бывает. Спасибо, чернильная душа!

Кэролайн упала на подушку.

– Мой отец был первоклассным детективом. С ним не пропадешь. Если надо тайно покопаться в ящике с постельным бельем папы римского – Келли самый подходящий для этого человек.

– Запомню на будущее. Может, пригодится. Это я про постельное белье папы римского.

– Бен, а не хочешь ли обратно в постельку?

– Я не чувствую себя уставшим.

Кэролайн, не открывая глаз, отозвалась мурлыкающим голосом:

– Я тоже!

Джимми Дуллитл служил архивариусом в бостонском департаменте полиции.

Архив находился в подвале – огромная комната, ряды полок, заставленных папками и ящиками. Отчасти атавизм – нынче бостонская полиция почти на сто процентов компьютеризована. Даже заметки для памяти делаются в компьютерной записной книжке, из которой их можно потом перебросить в стационарный компьютер. Однако многие детективы предпочитают работать по старинке.

Джимми Дуллитлу было лет шестьдесят, а выглядел он на все семьдесят – может, из-за многолетнего затворничества в подвале или из-за своего малого роста и сгорбленной спины. При всем том, что в полиции, с ее высоким уровнем тестостерона и мужской фамильярности, принято сорока– или пятидесятилетних мужиков по-прежнему называть Бобби или Билли, обращаться к Дуллитлу «Джимми» язык как-то не поворачивался. Ему явно пора было превращаться в Джима.