Марио Пьюзо - Крестный отец

Санни предупредил, что, когда Майкл выйдет из ресторана, в котором состоится свидание с Солоццо, его будет ждать машина с абсолютно надежным водителем. Водителем будет в этот раз сам Тессио, который добровольно вызвался на эту роль. Машина, с виду разбитая колымага, оснащена великолепным мотором. На нее повесят фальшивый номер, но и без того установить, откуда она и чья, будет невозможно. Ее как раз приберегали на такой вот особый случай, когда потребуется нечто из ряда вон выходящее.

Весь день Майкл провел с Клеменцей, осваивая маленький пистолет, который ему подложат. Малокалиберный, стреляющий пулями с мягким носом, которые, входя в тело, оставляют крошечную дырочку, но на выходе наружу — зияющую рваную рану. Майкл обнаружил, что до пяти шагов пистолет бьет точно. Дальше — пуля может полететь куда угодно. Спуск был туговат, но Клеменца поколдовал над ним с инструментами, и он стал мягче. Глушитель решили не надевать. Вдруг какой-нибудь задиристый и ни в чем не повинный зевака, не разобрав, что происходит, ввяжется сдуру и сгинет ни за грош. А услышит пальбу — не сунется.

Покуда Майкл занимался пристрелкой, Клеменца давал ему наставления:

— Как только отстреляешься, сразу роняй пистолет на пол. Нормально опустишь руку и разожмешь пальцы. Никто не заметит. Все будут думать, что ты по-прежнему вооружен. На лицо будут глядеть, а не на руки. И тут же смывайся, но только шагом, не беги. Никому не смотри прямо в глаза, но и не отводи взгляда. Учти, для окружающих ты будешь страшен — будешь внушать им ужас, уж поверь мне. Никто не попытается остановить тебя. Выйдешь, снаружи будет дожидаться Тессио. Садись в машину и остальное предоставь ему. Не бойся непредвиденных осложнений. Ты не поверишь, как гладко все проходит в подобных случаях. Теперь надень-ка вот эту шляпу и покажись, на кого ты похож.

Он нахлобучил Майклу на голову серую фетровую шляпу. Майкл, который шляп не признавал никогда в жизни, скривился, но Клеменца стоял на своем:

— Не повредит — меньше шансов, что тебя опознают. А главное — даст свидетелям предлог отпереться от собственных показаний, когда мы им по-свойски растолкуем, что они обознались. И помни, Майк, отпечатки пальцев — не твоя забота. Рукоятку и спусковой крючок обклеят особой пленкой. За другие части пистолета смотри не хватайся.

Майкл сказал:

— Санни узнал, куда меня хочет везти Солоццо?

Клеменца пожал плечами:

— Пока нет. Солоццо очень стережется. Но не волнуйся, он тебя не тронет. Пока ты не вернешься цел и невредим, у нас в руках останется посредник. Стрясется что с тобой — расплачиваться посреднику.

— Ему-то какой расчет лезть в пекло? — спросил Майкл.

— Ему хорошо заплатят, — сказал Клеменца. — Получит целое состояние. К тому же он в лагере Пятерки большой человек. Солоццо не может допустить, чтобы с ним что-то случилось. Солоццо не сменяет его жизнь на твою. Все очень просто. Тебе ничто не грозит — это мы потом попляшем.

— Что, солоно вам придется? — спросил Майкл.

— Ох, солоно, — сказал Клеменца. — Всеобщая война, основные противники — семья Татталья и семья Корлеоне. Остальные в большинстве примкнут к Татталья. Немало покойников подберет этой зимой санитарная служба при уборке улиц. — Он покрутил головой. — Что делать, раз в десять лет такое происходит обязательно. Как бы средство изжить вражду. А потом, дай им волю ущемить нас в малом, и они норовят заграбастать все. Лучше сразу дать по мозгам. Вот дали бы Гитлеру по мозгам уже в Мюнхене — так нет, потрафили голубчику и тем сами накликали на себя беду, прямо-таки напросились.

Нечто похожее Майкл слышал от отца еще в 1939 году, когда война, в сущности, даже не начиналась. Предоставили бы семейным кланам мафии возможность заправлять Госдепартаментом — глядишь, и Второй мировой войны бы не случилось, с усмешкой подумал Майкл.

Они вернулись в резиденцию дона, где, как на штаб-квартире, обосновался Санни. Сколько еще, подумалось Майклу, Санни высидит в своем заточении на безопасной территории парковой зоны? Рано или поздно, а жизнь вынудит показаться наружу. Они застали Санни на диване, он ненадолго прикорнул. На кофейном столике валялись не убранные после позднего завтрака объедки бифштекса, хлебные крошки, стояла бутылка виски. Кабинет, в котором при доне обычно царил порядок, начинал походить на запущенный номер в дешевых меблирашках. Майкл тряхнул брата за плечо:

— Слушай, ты бы велел здесь прибрать, живешь как бродяга.