Марио Пьюзо - Крестный отец

Майкл и сам видел, что дела у дона Томмазино плохи. По ночам за оградой виллы несла караул вооруженная охрана, в доме постоянно находилось несколько верных дону пастухов с лупарами. Сам дон Томмазино последнее время не расставался с оружием, нигде не появлялся без личного телохранителя…

Утреннее солнце уже палило нещадно. Майкл погасил окурок, натянул рабочие штаны и рубашку, нахлобучил на голову кепку, в каких большей частью ходят на Сицилии мужчины. Босиком подошел к окну спальни и выглянул наружу: внизу, развалясь на плетеном стуле, сидел Фабрицио и причесывался, лениво проводя гребенкой по густой гриве черных волос; рядом, на плетеном столике, лежала небрежно брошенная лупара. Майкл свистнул, и Фабрицио поднял голову.

— Подавай машину! — крикнул ему Майкл. — Через пять минут выезжаем. Где Кало?

Фабрицио встал. Расстегнутая на груди рубаха обнажала красно-синие очертания татуировки.

— Кофе на кухне пьет, — отозвался он. — А супруга тоже поедет с нами?

Майкл прищурился. Что-то Фабрицио с недавних пор слишком усердно провожает глазами Аполлонию. Не то чтобы он когда-нибудь посмел заигрывать с женой друга своего дона — такое на Сицилии позволит себе лишь тот, кому жизнь недорога, — но все же… Майкл ответил холодно:

— Нет, она задержится на несколько дней, сначала погостит у родителей.

Он посмотрел, как Фабрицио торопливыми шагами направляется к каменной сторожке, которая служила гаражом для «Альфа-Ромео».

Потом пошел умываться. Аполлонии не было видно — должно быть, спустилась на кухню приготовить ему на прощание завтрак собственными руками и тем умерить чувство вины, что ей перед отъездом в такую даль, на другой конец Сицилии, захотелось еще раз побывать в родной семье. После чего дон Томмазино переправит ее в то место, где будет находиться Майкл.

Внизу, на кухне, старуха Филумена принесла ему кофе и, смущаясь, пожелала доброго пути.

— Я передам от вас привет отцу, — сказал ей Майкл, и она закивала.

Вошел Кало.

— Машина подана, я отнесу ваш чемодан?

— Нет, я сам, — сказал Майкл. — А где Аполла?

Бесстрастное лицо Кало расплылось в доброй улыбке.

— Сидит в машине за рулем и мечтает нажать на газ. В глаза Америки не видела, а уж заделалась американкой.

Для сицилийской крестьянки сесть за руль автомашины было делом неслыханным. Но Майкл изредка давал Аполлонии поводить «Альфа-Ромео», не выезжая за ограду имения, и непременно садился рядом, так как она иной раз, желая нажать на тормоза, вполне могла вместо этого прибавить газу.

Майкл сказал:

— Ступай найди Фабрицио, и ждите меня в машине.

Он вышел из кухни и взбежал по лестнице наверх. Чемодан, уложенный с вечера, стоял в спальне. Перед тем как его взять, Майкл снова глянул в окно: машину вывели, но поставили не у кухонного крыльца, а у портика, у парадного входа. Аполлония сидела, положив руки на баранку, словно девочка, которая забралась в автомобиль поиграть. Кало ставил на заднее сиденье корзинку с едой на дорогу. И тут Майкл заметил с раздражением, что Фабрицио, которому, видимо, что-то понадобилось сделать в последний момент, исчезает за воротами. О чем он раньше думал, черт бы его побрал? Фабрицио оглянулся через плечо — как-то воровато оглянулся. Приструнить надо будет пастушка. Майкл пошел вниз, решив, что выйдет наружу через кухню и там уже окончательно простится с Филуменой.

— А доктор Таза что, все спит? — спросил он ее.

У глаз Филумены собрались лукавые морщинки.

— Старый петух зарю не возвестит. Доктор вчера вечером отлучался в Палермо.

Майкл хохотнул. Он вынес чемодан на кухонное крыльцо, и жаркое утро, даже сквозь вечно забитый нос, обдало его запахом цветущих лимонов. Аполлония помахала ему, он понял, что она хочет сама подогнать машину к крыльцу — до него было шагов десять, не больше, — и просит его оставаться на месте. Кало, широко ухмыляясь, стоял там же рядом, с лупарой в руке. Фабрицио все еще отсутствовал. В этот миг из незначащих мелочей в подсознании Майкла сложилась четкая картина — все разом сошлось.

— Нет! — крикнул он Аполлонии. — Не надо!

Но его крик потонул в грохоте мощного взрыва: Аполлония уже включила зажигание. Кухонную дверь разнесло в щепки, Майкла с силой отшвырнуло на добрых десять футов в сторону вдоль стены. С крыши дома на плечи ему градом посыпались камни, один задел его по голове. Теряя сознание, он успел увидеть, что от «Альфа-Ромео» остались четыре колеса да стальные оси, соединяющие их, — больше ничего.