Виктор Точинов - Твари, в воде живущие

Жара. Давно невиданная в этих местах жара. Старожилы смутно вспоминают, будто нечто подобное имело место в последний год президентства Картера, но метеоцентр в Милуоки заявляет со всей ответственностью: ничего похожего за 109 лет их регулярных наблюдений не случалось. Рекорд – но совсем не радующий.

Восточный берег озера Трэйклейн, безымянный трейлервилль в полусотне метров от воды – обитатели, впрочем, называют его Пфуллэндом. Обширная площадка, залитая чем-то тестообразным и липким, что в нормальных условиях должно изображать асфальт, заполнена трейлерами едва наполовину. Людей и машин почти не видно – берега здешней бухты, усыпанные острыми обломками камней, к купанию не располагают. Многие отдыхающие с утра пораньше отправились на пляжи Трэйк-Бич, регулярно засыпаемые привозимым на грузовиках песком…

Многие, но не все. Трое несут к воде желто-синюю надувную лодку – дешевую, тайваньскую. Точнее, несут двое – мужчина и женщина, оба лет тридцати на вид, а мальчик с соломенно-рыжими волосами старается им помочь.

Раскаленный берег напоминает не то пустыню Мохаве, не то дневную сторону Меркурия, не то что-то еще… Короче – жарко. От озера должно бы тянуть прохладой, однако не тянет. Над поверхностью трепещет марево, как над кастрюлей с закипающим супом. Лодка шлепается на воду, с обеих сторон лениво взлетают брызги – и кажется, что обратно падает лишь половина, остальные успели испариться.

Мужчина опускает на камни весла, которые нес под мышкой, и возвращается назад, к трейлеру. Мальчик уже сидит в лодке, на носу. Радостно кричит:

– Мама, сегодня я капитан! Сегодня я выловлю старину Трэйки! Обязательно!

– Конечно, Солли, обязательно выловишь, – говорит мать, укладывая в лодку снасти – три спиннинга и подсачек. Голос ее звучит равнодушно, но – странное дело – объемистая грудь под топиком вздымается учащенно, словно женщину и в самом деле весьма волнует перспектива поимки старины Трэйки. Она нетерпеливо оглядывается назад, в сторону трейлервилля.

Подходит мужчина – на плече лодочный мотор, по лицу сбегают капли пота. Вид недовольный, время для рыбалки более чем неудачное. В такую жару шанс подцепить хоть что-либо есть лишь на утренней или вечерней заре. Но обещание сыну дано, лимит отсрочек и отговорок давно исчерпан.

Лодка отваливает от берега, мать машет рукой ей вслед, – впрочем, недолго. Поворачивается и идет к трейлерам.

Электрический мотор жужжит еле слышно, лодка тащится со скоростью две с половиной мили в час – идеальный ход для ловли на блесну. Два спиннинга заброшены, третий остается в запасе. Мальчик, затаив дыхание, поглядывает то на кончики удилищ, то за корму, где на сумрачно-таинственной тридцатифутовой глубине движутся блесны. Сейчас, сейчас! Спиннинг изогнется упругой дугой и суперпрочная морская леска натянется как струна…

Папа управляется с мотором и поглядывает на свой спиннинг изредка и равнодушно. На его гавайке растет пятно пота. Папа решает насущный и жизненный вопрос: одну или две упаковки пива купить после окончания нудной обязаловки. И приходит к выводу, что оптимальным будет круглое и красивое число «три». Впрочем, иногда у папы мелькает, что число «пять» своей красотой и завершенностью не уступает тройке… Тем более что в нынешнюю жару Джудит лакает пиво с жадностью вышедшего из пустыни верблюда. Сравнение жены с парнокопытным животным нравится папе, он улыбается – впервые с начала рыбалки.

Мальчик, ободренный его улыбкой, спрашивает:

– Папа, а моя леска точно выдержит Трэйка?

Мужчина снова мрачнеет.

– Если не выдержит, Сол, то я затаскаю по судам эту чертову компанию «Корморан». С меня содрали за их чертову «плетенку» сорок девять долларов девяносто центов – и клялись, что раньше развалится на куски чертов спиннинг или вставная челюсть чертова Трэйка, а после этого леске еще хватит прочности, чтобы повесить на ней всех чертовых сенаторов-демократов. А поводок перед блесной, если верить им, не одолеет даже чертов крокодил, вооруженный бензопилой!