Виктор Точинов - Твари, в воде живущие

Шериф, даже не прикрыв трубку ладонью, кратко высказал все, что думает о хваленом американском сервисе:

– Katzendreck! [2]

Предки Кайзерманна переселились из Ганновера два с лишним века назад, и он даже не знал, что означают несколько семейных ругательств, изредка им употребляемых. Судя по всему собеседница тоже не изучала в колледже немецкий, но экспрессия в голосе шерифа произвела нужное впечатление – девушка, изменив тон, объяснила, что и без того занесла уважаемого мистера Кайзерманна в льготную очередь, наряду с заместителем мэра и самим мистером Вайсгером, – в противном случае ремонта на общих основаниях пришлось бы ждать не меньше недели…

Раздосадованный шериф сменил дислокацию и уселся в приемной на кресло для посетителей – тут кондиционер функционировал, хотя тоже находился в предынфарктном состоянии.

Именно здесь Кайзерманна подстерегла очередная неприятность. Поначалу, правда, неприятностью она не выглядела. Скорее наоборот: когда исполнявшая при шерифе секретарские обязанности двадцатилетняя Ширли Мейсон нырнула под свой стол, дабы в очередной раз пошевелить барахлящий разъем принтера, оставшаяся доступной обозрению часть тела девушки, рельефно обтянутая юбкой-стрейч, явила более чем приятную картину. И шериф не удержался…

В общем, пулей вылетевшая из-под стола Ширли немедленно обвинила Кайзерманна не много, не мало – в сексуальном домогательстве средней степени тяжести. Голосок девушки чеканно звенел, когда она перечисляла все принятые на эту тему федеральные законы и законы штата, поправки и дополнения к ним, а также прецеденты, проистекавшие из имевших место судебных разбирательств. Ширли собиралась учиться на юриста, и подкована была хорошо, особенно в этом вопросе – ее фигура часто провоцировала представителей противоположного пола на малые сексуальные домогательства – например, на пристальные взгляды, комплименты и порой даже (о, ужас!) на предложения провести вечер в ресторане.

Отметивший этой весной свое сорокашестилетие шериф Кайзерманн понурился и почувствовал себя древней и никому не нужной развалиной – вроде тех ископаемых старичков, что собираются вечерами на обширной террасе у Фрэнка Косовски и болтают о событиях президентства Айка [3]как о достаточно свежих новостях. А ведь во времена его, шерифа, молодости девушки считали себя обиженными, если не испытывали этих самых «малых домогательств»… А уж начальственная ладонь, ласково хлопнувшая по попке годящуюся в дочери подчиненную, могла рассматриваться лишь как служебное поощрение… Эх, времена…

Конечно, извинения шерифа были в конце концов приняты, и мир восстановлен. Но в результате Ширли получила на завтра выходной, а сегодня ушла домой с половины дня – восстанавливать нервную систему после пережитого стресса и возмещать моральный ущерб. Оставшись один, Кайзерманн удрученно задумался, не стало ли всё произошедшее – и якобы отошедший разъем, и якобы вынуждено принятая поза – хитрой провокацией молодой интриганки, рассчитанной именно на такой исход…

Планы сегодняшнего дня летели к чертям. Именно сейчас, в самую полуденную жару, шериф собирался сам отправиться домой и провести часа четыре в прохладной спальне. Кайзерманн не был лентяем, манкирующим своей работой. Но когда весишь двести шестьдесят фунтов и на жаре после самых незначительных усилий из тебя галлонами выходит выпитое пиво – то исполнять обязанности лучше утром и вечером, в относительной прохладе, не показываясь на полуденном солнцепеке своим потенциальным избирателям. Красный как рак и потеющий в три ручья шериф не вызывает особого доверия и уважения…

Увы, всё пошло наперекосяк, и теперь придется сидеть в офисе одному – пульт оперативной связи оставить без присмотра нельзя. Оставшиеся в строю в сезон повальных отпусков подчиненные – числом пятеро – тоже загружены по горло. В том числе и тем делом, на которое Кайзерманн возлагал большие надежды. Весьма большие. И именно сегодня вечером…

Звонок, слегка фальшивя, проиграл начальные такты из арии Кармен, оторвав шерифа от грустных размышлений. Он взглянул на экранчик домофона – перед входом в офис стояли двое, никак не напоминавшие прибежавших за помощью отдыхающих, у которых пропал сушившийся надувной матрас или не может слезть забравшаяся на дерево кошка… Вид у пришельцев был деловой и серьезный. Официальный. И Кайзерманн заподозрил, кто они такие. Вздохнул, сказал в микрофон: «Входите!» и нажал отпирающую дверь кнопку.