Тесс Герритсен - Клуб Мефисто

– Получится точно в сердце?

– Это нетрудно. Я сама проделывала такое, когда стажировалась в "скорой помощи". Только с иглой, конечно.

– На трупе, надеюсь.

– Нет, на живой женщине. У нее не прослушивалось сердцебиение, падало давление, и сердце на рентгенограмме грудной клетки тоже походило на шар. Надо же было что-то делать.

– И ты вонзила в нее иглу?

– Специальную кардиальную иглу. Чтобы удалить из сумки лишнюю кровь, иначе пациентку не довезли бы до хирургии.

– Прямо как в шпионском романе "Игольное ушко", – заметил Йошима. – Там преступник убивает свои жертвы уколом прямо в сердце, они умирают очень быстро и почти без крови. Довольно-таки чистое убийство.

– Спасибо за подсказку – пригодится, – поблагодарила Джейн.

– На самом деле Йошима поднял правильную тему, – сказала Маура. – Наш преступник решил убить Еву Кассовиц быстрым способом. А с Лори-Энн Такер он не торопился – не спеша отсек кисть руки, саму руку, голову. Потом еще знаки нарисовал. На эту жертву у него ушло немного времени. И это наводит меня на мысль, что Еву Кассовиц он убил больше из практических соображений. Может, она застала его врасплох и ему просто надо было избавиться от нее. И он проделал это самым быстрым способом. Удар по голове. И тут же укол в сердце.

– Он потратил время на то, чтобы нарисовать знаки на двери.

– Откуда нам знать, может, он нарисовал их до того? Когда оставлял сверток у двери.

– Ты имеешь в виду кисть руки?

Маура кивнула.

– Свое подношение.

И она вернулась к работе, продолжая надрезать и рассекать плоть. Извлекла легкие и опустила их в тазик из нержавейки, где они превратились в одну губчатую массу. После беглого осмотра розовой поверхности и по срезам с каждой доли она поняла, что это легкие совершенно здоровой женщины, никогда не курившей, и что они могли бы исправно прослужить ей до самой старости. Потом Маура перешла к брюшной полости и запустила руки в перчатках внутрь, чтобы произвести резекцию желудка, поджелудочной железы и печени. Живот у Евы Кассовиц был на зависть плоский – несомненный результат упорных приседаний и отжиманий. И как же запросто свел на нет все эти усилия скальпель, исполосовавший кожу и мышцы! Тазик мало-помалу заполнился внутренними органами и узлами тонкой кишки, похожей на спутавшихся в клубок угрей, – все это плавало в кровавой жиже вместе с печенью и селезенкой. И каждый орган был здоров-здоровехонек. Следом за тем Маура проникла в забрюшинное пространство, извлекла бархатисто-гладкие почки, сделала с них срезы и опустила их в банку для хранения проб. Они погрузились в формалин, оставив за собой завихряющиеся кровавые струйки.

Маура выпрямилась и посмотрела на Йошиму.

– Можешь выложить снимки черепа? Сейчас поглядим, что тут у нас.

Он убрал с просмотрового стола снимки туловища и принялся выкладывать очередную порцию пленок, которую доктор Айлз еще не изучила. Теперь на экране высветились снимки головы. Маура обратила внимание на свод черепа, на то место, где находилась рваная рана, и осмотрела контур черепной коробки, силясь разглядеть характерную трещину или вмятину, которые она не смогла нащупать, но ничего такого не заметила. Впрочем, жертву можно было свалить ударом, и не проламывая череп. И потом, уже на бесчувственном теле, расстегнуть куртку и задрать свитер.

И вонзить нож в сердце.

Сначала Маура сосредоточилась на фронтальном снимке черепа. Затем перешла к боковой его проекции и, рассмотрев шею, остановила взгляд на гиоидной дуге. Позади нее проступало странное конусообразное затемнение – такого она раньше никогда не видела. Сдвинув брови, Маура склонилась над просмотровым столом и принялась разглядывать аномалию. На фронтальном виде та была почти полностью скрыта более плотным пятном шейного позвонка. А на боковой – просматривалась довольно четко и явно не была частью скелета.

– Что же это такое? – пробормотала она.

Сзади к ней подошла Джейн.

– Что ты там увидела?

– Вот эту штуковину. Это не кость. Какой-то инородный предмет.

– У нее в горле что-то есть?

Маура повернулась к столу и обратилась к Йошиме:

– Можешь принести ларингоскоп?

Маура встала в изголовье стола, приподняв подбородок. Впервые она взяла в руки ларингоскоп, когда училась на четвертом курсе: в тот раз ей предстояло ввести эндотрахеальную трубку человеку, который не дышал. Обстановка была довольно напряженная, у пациента остановилось сердце. Руководивший практикой ординатор дал ей на все про все только одну попытку. "У вас десять секунд, – предупредил он, – если не сможете, дайте мне". Она вставила ларингоскоп пациенту в рот, надеясь разглядеть горло и голосовые связки, но увидела только язык и слизистую оболочку. Секунды бежали неумолимо, сестра без устали надавливала на грудную клетку, бригада экстренной помощи смотрела на нее во все глаза. Маура старалась совладать с прибором, понимая, что с каждой потерянной секундой, которую пациент провел без кислорода, отмирает все больше и больше клеток мозга. В конце концов ординатор взял у нее из рук прибор и, слегка отстранив локтем, все сделал сам. Для нее это было унизительной демонстрацией ее собственной некомпетентности.