Питер Альбано - Испытание седьмого авианосца

Все они отличные ребята и знают свое дело.

Реджинальд глубоко вздохнул, но дышать легче не стало. Хуже, чем июльский смог в Лос-Анджелесе, мелькнула мысль. На всех старых подводных лодках поглотитель углекислого газа находится в металлических контейнерах, а кислород хранится в баллонах. Но их используют лишь в крайних обстоятельствах. Как подумаешь о том, что такие обстоятельства еще не наступили, сразу примиряешься с духотой и зловонием.

К нему обратился Рэнди Дэвидсон:

— Командир, старшина первой статьи Данте спрашивает, не нужно ли вам радиолокационное подтверждение.

— Нет. Мы и так знаем, кто они. Сейчас будем делать первую обсервацию. Приготовиться, мистер Хассе!

— Слушаюсь! — Энсин перекинул четыре тумблера, и тесное помещение наполнилось гулом. — КУТ готов для ввода, сэр.

— Хорошо. — Уильямс прокричал в люк: — Пост погружения!

— Здесь! — откликнулся энсин Герберт Бэттл.

— Глубина?

— Шестьдесят семь футов.

— Подняться на шестьдесят четыре. — (Два с половиной фута перископа над поверхностью.)

— Есть подняться на шестьдесят четыре! — Командир поста отдал соответствующие распоряжения рулевым-горизонтальщикам и вскоре доложил: — Шестьдесят четыре фута!

— Так. Поднять перископ.

Каденбах ударил по кнопке, и люк подъемного двигателя открылся. Под лязг стальных тросов перископ выполз из гнезда, как змея после спячки. Показалось основание с дальномером и двумя сложенными ручками. Нагнувшись, Уильямс откинул ручки, поднялся вместе с приборами и приник к линзам, развернув перископ на запад.

— Тони! Какой был последний пеленг?

— Истинный два-шесть-ноль, относительный ноль-восемь-ноль, сэр.

— Черт! Куда ж они подавались? — проворчал Уильямс, наводя линзы на указанный пеленг.

Ромеро прижал наушник плотнее.

— Должны быть там. Сигналы очень отчетливые.

— Ага! — с нескрываемой радостью воскликнул Уильямс. — Они были за шквалом. Ну, теперь они наши! «Нафуза» и две консервные банки впереди, ярдов на сто. Чарли, ну-ка проверь: длина тысяча пятьдесят, ширина сто, осадка пятьдесят один, высота мачты сто пятьдесят.

Каденбах изучил чертеж, пришпиленный к переборке над головой командира.

— Точно, сэр. Только высота мачты сто шестьдесят.

— Сто шестьдесят… — Уильямс чуть повернул верньер дальномера. — Приготовиться к первой обсервации… Пеленг!

Каденбах нашел место, где перекрестье нитей на стволе перископа совмещалось с кругом определения пеленга на крышке.

— Ноль-семь-ноль.

Хассе двинул рычаг на КУТ.

Уильямс настраивал дальномер, пока расколотое изображение танкера не стало цельным.

— Дальность!

— Семь тысяч семьсот семьдесят.

Хассе тронул другой рычаг. Каденбах тоже повозился с приборами.

— Угол уклонения носа справа — пятнадцать.

Плохо. Пятнадцать градусов — более чем неудобная позиция для стрельбы. Идеальный угол — девяносто.

— Опустить перископ!

Труба поползла вниз.

— Курс ноль-четыре-ноль, — приказал Уильямс и повернулся к Ромеро. — Мы наделали шуму. Что там эсминец у входа?

Гидроакустик настроил прибор, прислушался.

— Слышны только вспомогательный двигатель и шипенье пара. Ни валы, ни винты не работают.

— И то хорошо. Но мы слишком отклонились к востоку от курса «Нафузы», да и угол совсем не годится. Я думал, они подойдут по курсу ноль-восемь-ноль. Придется взять западнее. Сторджис, малый ход, курс два-семь-ноль.

Сторджис повторил команды и быстро переложил руль на заданный угол. Шум электромоторов стал отчетливее.

— Курс два-семь-ноль, скорость шесть.

— Сонар, что эсминец?

— Никаких изменений, сэр.

— А танкер?

— Держит курс ноль-четыре-ноль.

— Отлично. — Уильямс наклонился к люку. — Штурман, глубина под килем?

— Сорок саженей, сэр, — ответил Имамура.

— Сорок?! А как же сотая изобата?

— Должно быть, карты неточны, командир. Карта показывает восемьдесят саженей, а на моем эхолоте сорок.

— Черт! — Уильямс шарахнул кулаком по стойке и снова крикнул в люк: — Имамура, сообщите, когда пройдем одну милю!

Ответ последовал тотчас же:

— Через семь минут.

Семь минут тянулись бесконечно. В лодке появился пугающий звук гидроакустического поиска вражеских эсминцев. Поглощающее покрытие обеспечивает надежную защиту от радаров, но не в силах защитить от мощных шумопеленгаторов, тем более — если за ними сидят опытные гидроакустики. Звук усиливался, и люди боялись взглянуть в глаза друг другу.