Робин Кук - Хромосома-6

– Ну а вы-то как себя на этот раз чувствуете? – допытывалась Кэндис. – Большинство наших из хирургической бригады сейчас еще больше расстроены, даром что считали себя закаленными, ведь это уже второе жертвоприношение.

Кевин взглянул на Мелани. Во рту у него стало сухо. Слова Кэндис заставляли его размышлять над вопросом, которого он силился избежать. И в этом состояла одна из причин, почему его так сильно огорчал дымок, курившийся над островом Франчески.

– Да, меня это тревожит, – призналась Мелани. – Только меня настолько захватывает научная область и то, как можно помочь больному, что я стараюсь не думать о жертве. К тому же мы и не собираемся использовать множество обезьян. Они – своего рода страховка на случай, если понадобятся клиенту. Мы не берем людей, которым срочно нужны органы для пересадки, – только тех, кто может подождать три года плюс те годы, что необходимы для взросления животного. И с обезьянами мы не общаемся. Они живут сами по себе на острове. Так специально задумано, чтобы никто из наших случайно или намеренно не установил с ними хоть какие-нибудь эмоциональные связи.

Кевину с трудом далось глотательное движение. Из сознания не уходила картинка: струйка дыма лениво пробивается навстречу низкому свинцовому небу. Виделся ему и возбужденный бонобо, который хватает камень и с убийственной меткостью бросает его во время отлова.

– Как это называется... ну, когда животным вживляют человеческие гены? – спросила Кэндис.

– Трансгеник, – подсказала Мелани.

– Вот-вот, – кивнула Кэндис. – Я только хочу, чтобы вы пускали на трансгеники хрюшек, а не бонобо. Мне ваша процедура не по нраву. Положим, мне очень нравятся деньги и акции «Генсис», но я отнюдь не уверена, что задержусь на этой работе.

– Это может не понравиться, – предупредила Мелани. – Не забывайте: вы подписали контракт. Насколько я понимаю, они на все пойдут, чтобы заставить людей выполнить то, о чем изначально договорились.

Кэндис повела плечами:

– Отдам, отдам я им все их акции с опционами в придачу. Проживу и без них. Мне важнее то, что я буду чувствовать. Мне куда радостнее было бы, если бы мы использовали свиней. Когда мы усыпляли того... последнего бонобо, клянусь, он пытался нам что-то сказать или спросить о чем-то. Пришлось тонну успокоительного извести.

– Да перестаньте вы! – крикнул внезапно вспыливший Кевин. Лицо его пылало.

У Мелани от удивления широко раскрылись глаза:

– Что это, скажите на милость, вас разобрало?

Кевин тут же пожалел, что вспылил.

– Простите. – Сердце у него все еще гулко билось. Он злился, оттого что его все и всегда видели насквозь, или, во всяком случае, так ему самому казалось.

Мелани, обращаясь к Кэндис, в немом упреке закатила глаза, но та не заметила знака. Она внимательно смотрела на Кевина. Потом сказала ему:

– У меня такое чувство, будто вы не меньше меня изводитесь.

Кевин шумно выдохнул и впился зубами в гамбургер: только бы не сказать того, о чем он после очень пожалел бы.

– Вы за него не волнуйтесь, – кивнула Мелани. – Он отойдет. Кэндис повернулась к Мелани, возвращаясь к прежнему разговору:

– Эти бонобо, они прямо как люди, чего же тут странного, что их геномы отличаются от наших всего на полтора процента! Только вот что мне в голову пришло. Когда вы, молодцы, заменяете отростки хромосомы-шесть, равно как и другие мелкие дольки генома бонобо на человеческую ДНК, то с каким процентом, по-вашему, вы имеете дело?

Мелани, занявшись в уме подсчетом, поглядывала на Кевина. Наморщила лобик и хмыкнула:

– Хмм, вопрос, конечно, интересный. Получается больше двух процентов.

– Да, – снова вспыхнул Кевин, – только эти полтора процента не все на отростке хромосомы-шесть!

– Эй, горделивый вы наш, успокойтесь! – улыбнулась Мелани. Поставив стакан с шипучкой, она перегнулась через стол и положила руку Кевину на плечо. – Вы не в себе. Мы ведь всего-навсего болтаем. Знаете, у людей это считается нормальным: сидеть вот так – и разговаривать. Для вас, понимаю, это выглядит причудой, вам с вашими пробирками легче общий язык найти, но... что плохого в болтовне?

Кевин вздохнул. Вопреки собственной натуре он решил довериться этим двум разумным, уверенным в себе женщинам. И признался: да, он расстроен.

– А то мы этого не знали! – воскликнула Мелани, вновь закатывая глаза. – Нельзя ли поконкретнее? Что же вас гложет?

– Да вот как раз то, о чем говорит Кэндис, – сказал Кевин.