Франк Шетцинг - Стая

— Им должно быть понятно, что мы разумны, — стоял на своём Рубин. — Если кто и владеет физикой и математикой, так это мы.

— Да, но разве мы сознающий разум?

Рубин в недоумении моргал:

— Конечно!

— А вдруг мы — лишь обучаемый компьютер? Мы-то знаем ответ, но знают ли его другие? Теоретически вы могли бы воспроизвести мозг в электронном виде и получить искусственный разум. Он может всё, что можем мы. Он сконструирует космический корабль и обгонит скорость света. Но разве этот компьютерный мозг осознаёт свою мощь? В 1997 году компьютер «Deep Blue» обыграл в шахматы Гарри Каспарова. И что, от этого «Deep Blue» обладает сознанием? Или он победил, не зная сам, почему? Можно ли допустить, что мы обладаем сознательным разумом, только на основании того, что мы строим города и прокладываем глубоководный кабель? В SETI мы никогда не исключали возможности наткнуться на машинную цивилизацию, которая пережила своих создателей и уже миллионы лет развивается дальше самостоятельно.

— А те, внизу? Вдруг Ирр тоже всего лишь муравьи с плавниками. Без ценностей, без…

— Правильно. Это основание, почему мы будем действовать ступенчато, — с улыбкой сказала Кроув. — Вначале я хотела бы узнать, действительно ли там кто-то есть. Во-вторых, можно ли вступить с ними в диалог. В-третьих, осознают ли Ирр этот диалог и самих себя. И лишь потом, если я приду к заключению, что они наряду со всеми их знаниями и способностями обладают также воображением и пониманием, я готова рассматривать их как разумные существа. Только тогда есть смысл думать о ценностях, но даже и тогда никто здесь не должен ожидать, что эти ценности окажутся такими же, как наши. Некоторое время все молчали.

— Я не хочу вмешиваться в научную дискуссию, — сказала наконец Ли. — Чистый разум холоден. Разум, соединённый с сознанием, — это нечто другое. На мой взгляд, отсюда и должны возникать ценности. Если Ирр покажут сознательный разум, они должны признавать, по меньшей мере, одну ценность — ценность жизни. А они признают её, поскольку пытаются её защитить. Итак, у них есть ценности. Вопрос только, нет ли хоть маленького подобия с человеческими ценностями.

Кроув кивнула:

— Да, хоть маленького.

Под вечер они послали в глубину первый звуковой импульс. Частотную область определил Шанкар, она лежала в спектре неопознанного шума, который люди из SOSUS окрестили Scratch.

Модем промодулировал частоту. Сигнал отразился тут и там и всё-таки интерферировал. Кроув и Шанкар сидели в CIC и снова и снова модулировали — до тех пор, пока не остались довольны результатом. Кроув была уверена, что послание понятно для того, кто может перерабатывать звуковые волны. Откроют ли Ирр в нём какой-то смысл — это уже другой вопрос.

И сочтут ли необходимым ответить на него.

Кроув сидела в сумрачном CIC на краешке своего кресла, чувствуя горделивое волнение при мысли о том, как близко она подошла к контакту, о котором так долго мечтала. Вместе с тем она испытывала страх и груз ответственности. Здесь было не приключение, как в Аресибо и в SETI, а попытка остановить катастрофу и спасти человечество.

Друзья

Эневек вышел на взлётную палубу. «Крыша» в ходе экспедиции превратилась в променад. У кого появлялось время размять ноги, выходил сюда, чтобы подумать или обсудить свои мысли с другими. Парадокс, но именно взлётная палуба самого большого в мире вертолётоносца стала местом спокойного отдыха и обмена идеями. Шесть вертолётов «Super-Stallion» и две «Кобры» стояли на площадке как потерянные.

Грейвольф и на борту «Независимости» сохранял свои экзотические обыкновения, хоть Делавэр и играла в его жизни всё большую роль. Они срастались постепенно. Делавэр хватало ума оставлять его время от времени в покое, и в результате он сам начинал искать её общества. Для посторонних глаз они были друзьями. Но от Эневека не ускользнуло, что доверие между ними растёт. Делавэр всё реже ассистировала ему и всё больше возилась с дельфинами вместе с Грейвольфом.

Эневек нашёл Грейвольфа на носу, тот сидел в позе портного и что-то вырезал из дерева.

— Что это? — спросил Эневек, садясь рядом. Грейвольф протянул ему почти законченную вещь — жезл, изображавший несколько переплетённых фигур. Среди них Эневек увидел двух зверей с могучими челюстями, птицу и человека, который, очевидно, был жертвой.

— Красиво, — сказал он.

— Это копия, — усмехнулся Грейвольф. — Я делаю только копии. Для оригинала мне не хватает крови.