Маргарет Миллар: Загнанный зверь

В последний раз он видел ее, когда она чопорно садилась на заднее сиденье черного «кадиллака», увозившего главных участников похорон: миссис Кларво, Элен и Дугласа. Странное получилось трио.

Неделю спустя Блэкшир получил письмо от мисс Кларво, в котором она извещала, что переехала на постоянное жительство в гостиницу «Моника», и поручала ему вести ее денежные дела.

Меньше всего он мог представить себе гостиницу «Моника» как избранное Элен место жительства. Это было небольшое здание на шумном бульваре в центре Голливуда, заведение, подходящее не для тихой, одинокой женщины вроде мисс Кларво, а для проезжих, которые проводили в гостинице день-другой и ехали дальше, для ретивых мелких служащих и их жен, для коммивояжеров, возивших чемоданы с образцами, рекламных агентов, рыскающих в поисках новых контрактов, для осторожных дам, имена которых посыльные знают наперечет, да туристов, путешествующих по городам и интересующихся мастерскими художников или телевизионными шоу. В общем, постояльцы были людьми такого сорта, каких мисс Кларво не любила и избегала. Тем не менее она решила жить среди них словно инопланетянка.

Блэкшир оставил свою машину на стоянке для паркования и перешел на другую сторону улицы, где находилась гостиница «Моника».

Администратор, который на табличке обозначался как Дж. О. Хорнер, был худым пожилым мужчиной с выпученными глазами, придававшими его лицу выражение живого интереса и любознательности. Но это была только видимость. После тридцати лет работы в этой должности люди для него обладали не большей индивидуальностью, чем пчелы для пчеловода. Их отличительные черты тонули в голой статистике, основанной на всякого рода числах. Постояльцы приходили и уходили, ели, пили, бывали веселыми или печальными, тощими или толстыми; воровали полотенца, забывали в номерах зубные щетки, книги, пояса, бижутерию; прожигали дырки в креслах и диванах, принимали ванну, выбрасывались из окон. Все были похожи друг на друга, как пчелы из одного улья, и мистер Хорнер защищался от них покровом безразличия.

Важно было лишь то, чтобы они своевременно оплачивали счета. Блэкшир показался ему платежеспособным, и он встретил его радушной улыбкой:

— Чем могу быть полезен, сэр?

— Полагаю, меня ждет мисс Кларво.

— Простите, ваше имя?

— Пол Блэкшир.

— Минуточку, сэр, я справлюсь.

И Хорнер направился к щиту коммутатора, ступая мягко и осторожно, как будто кто-то из его заклятых врагов разбросал по полу кнопки. Что-то сказал дежурной телефонистке, едва шевеля губами. Девушка оглянулась через плечо на Блэкшира с каким-то мрачным любопытством, и он подумал: не та ли это Джун Салливан, о которой мисс Кларво упоминала в письме.

Блэкшир встретил ее взгляд. Это была тощая блондинка с дрожащими руками и неестественно бледным лицом, словно черные наушники, подобно пиявкам, высосали из нее слишком много крови.

Хорнер наклонился к ней, а она отодвинулась от него, насколько было возможно, и начала зевать. Зевнула три-четыре раза, так что заслезились глаза и покраснели веки. Угадать ее возраст было невозможно. Либо худосочная двадцатилетняя девица, либо недоразвитая сорокалетняя женщина.

Хорнер вернулся к конторке, сердито теребя лацканы черного пиджака.

— Мисс Кларво ничего нам не говорила, сэр, а ее номер не отвечает.

— Я знаю, что она ждет меня.

— Да, конечно, сэр, я не хотел вас обидеть, поверьте. Мисс Кларво часто не подходит к телефону. Затыкает уши ватой. Многие наши постояльцы так поступают из-за уличного шума…

— Какой ее номер?

— Четыре двадцать пять.

— Я поднимусь к ней.

— Конечно, сэр. Лифты направо.

Дожидаясь лифта, Блэкшир оглянулся и увидел, что Хорнер наблюдает за ним; на минутку администратор сбросил защитный покров безразличия и подсматривал за посетителем, точно старуха из-за кисейной занавески.

Блэкшир вошел в лифт, и Хорнер снова опустил вуаль, а кисейную занавеску набросил на свои мысли: «Костюм обошелся ему небось в полторы сотни долларов… мошенники всегда одеваются прилично… Интересно, чем он ее проймет и на сколько надует…»

Мисс Кларво, должно быть, ждала у двери. Не успел Блэкшир постучать, как дверь распахнулась и Элен быстрым шепотом произнесла:

— Входите, пожалуйста.

Она заперла за ним дверь, и несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. Затем мисс Кларво протянула руку, и Блэкшир пожал ее.

Кожа ее ладони была холодная, сухая и жесткая, как пергамент, в рукопожатии не было ни дружелюбия, ни хотя бы интереса. Она пожала ему руку, потому что была приучена соблюдать элементарные правила вежливости. Блэкшир почувствовал, что она не любит физического соприкосновения с кем бы то ни было. Ее оно как будто оскорбляло, настолько она была замкнута в себе. Это личное «я», подумал Блэкшир, все время выглядывает словно через маленькую замочную скважину.