Дэвид Балдаччи - Верблюжий клуб

Кейт достала из холодильника две бутылки «Короны», нарезала лайм, и они уселись на кушетку, с которой открывался вид на внутренний двор имения.

Она поджала под себя ноги, угнездилась поудобнее и спросила:

– Итак, что вы намерены предпринять? Каков будет ваш следующий шаг?

– Не знаю, – пожал плечами Алекс. – Официально я переведен в охрану Белого дома, и должен за это благодарить небо. Но это вовсе не значит, что в ходе расследования я ошибался. Дело в том, что я отказался подчиняться прямому приказу начальства и не назвал имя одного человека. До сих пор не верю, что смог так поступить.

– Речь идет о вашем старом друге, о котором вы говорили? Об Оливере Стоуне?

Он выразительно посмотрел на Кейт. Другого ответа и не требовалось.

– Как, черт побери, вы догадались?

– Вы не единственный, кто обладает дедуктивными талантами.

– Видимо, так. – Он сделал большой глоток пива, откинулся на подушки кушетки и продолжил: – Как я уже сказал, в данный момент руки у меня связаны. Я даже не могу сообщить об обнаружении лодки, не сказав при этом, что вел расследование, вопреки категорическому приказу директора службы не совать нос не в свое дело. Если он узнает об этой выходке, я превращусь в историю. Рисковать я не имею права.

– Я понимаю вашу дилемму… – Ставя на кофейный столик стакан с пивом, Кейт слегка прикоснулась к его плечу, и Алексу показалось, что его тело пробил электрический разряд.

Кейт села за рояль, и Алекс сразу узнал пьесу, которую она начала наигрывать. Рапсодия на тему Паганини. Он подсел рядом и включился в игру.

– Это же Рей Чарльз! – сказала Кейт. – А я думала, вы гитарист.

– Мой старик любил говорить, что если начать с фортепиано, то будешь играть практически на всем.

– Насколько я помню, Клинт Иствуд выступал в роли играющего на фортепиано агента секретной службы. Фильм, кажется, назывался «На линии огня».

– Совершенно верно. А рядом с ним за инструментом сидела Рене Руссо.

– Жаль, что я не Рене Руссо.

– А я не Клинт Иствуд. А Рене Руссо, чтобы вы знали, вам и в подметки не годится.

– Лжец.

– А я, увы, не тот парень, который, подобно Иствуду, сбрасывает одежды уже на первом свидании, – добавил он с улыбкой.

– Очень жаль, – фыркнула она.

– Но это правило не действует при второй встрече.

– Почему вы так уверены, что вторая встреча состоится?

– Перестаньте. Я же динамит. И даже еще круче, если верить Лаки!

Он пробежал пальцами по клавишам, и их руки сомкнулись.

За этим последовал поцелуй, и Алекс испытал потрясение, в сравнении с которым недавно полученный электрический разряд показался легкой щекоткой.

Кейт поцеловала его еще раз и поднялась из-за инструмента.

– Понимаю, что веду себя с вами не совсем честно, но ваше правило первого свидания – дело хорошее, – сказала она без всякого энтузиазма и, глядя в сторону, продолжила: – Я тоже считаю, что лучше не делать этого сейчас. Поскольку второго раза может не быть.

– Я явлюсь по первому вашему зову, Кейт.

– А что, если это случится завтра? – спросила она и добавила: – Если я смогу дотерпеть…

С ликованием в душе Алекс завел свой «чероки» и отъехал от дома Лаки. Вскоре он свернул на Тридцать первую улицу и начал длинный зигзагообразный спуск к центру Джорджтауна. Первый тревожный сигнал прозвучал, когда Алекс нажал на тормоза, а те никак не среагировали. Второй сигнал о грядущей катастрофе прогремел на крутом спуске, как раз в тот момент, когда Алекс вдавил педаль тормоза в пол, а машина продолжила ускорять ход. Положение осложнялось тем, что по обеим сторонам улицы стояли машины, а сама улица извивалась как змея.

Алекс, бешено крутя баранку, перешел на самую низкую передачу. Спуск становился все круче, скорость же возрастала. Внезапно темноту прорезал свет фар приближающегося автомобиля.

– Черт! – прошипел он, вывернул руль резко вправо, и «чероки», скользнув меж двумя запаркованными машинами, врезался в ствол дерева – оно сделало то, с чем не справились тормоза.

Удар привел в действие мешки безопасности, и те, мгновенно раздувшись, на какой-то миг оглушили его. Оттолкнув в сторону спасительные пузыри, Алекс расстегнул ремни и выбрался из машины. На губах он ощущал вкус крови. Лицо его горело – видимо, от соприкосновения с надутыми горячим газом спасительными мешками.

Агент секретной службы присел на край тротуара, стараясь восстановить дыхание и делая все, чтобы удержать в себе подступающие к горлу мятное мороженое и пиво.