Дэвид Розенфелт - Первая степень

Не было ничего удивительного в том, что у Эдны нашелся кузен для этих целей. Кажется, у нее была огромная семья, раскиданная по всему западному полушарию; ее родственники занимались всеми делами, какие только смог придумать человек, причем все работали в разных сферах. Кузен Фред занимался финансовыми рынками.

Фред оказался упакованным в костюм-тройку джентльменом примерно моего возраста. Он пожал мне руку, и мне немедленно вспомнилась сцена из «Бери деньги и беги» с Вуди Алленом, в которой персонаж Аллена, заключенный, был пойман при попытке к бегству. В качестве наказания его заперли в подземелье вместе со страховым агентом из Дайтона, и они пожали друг другу руки, когда свалились в эту дыру.

Эта встреча обещала быть пыткой в любом случае, и особенно сейчас, когда я хотел вытряхнуться из офиса и как следует подумать над всеми этими событиями вокруг смерти Дорси. Вряд ли мне сосредоточиться на этих проблемах, обсуждая финансовые вопросы с кузеном Фредом.

К моему большому удивлению, кузен Фред оказался нормальным человеком, который к тому же разделял мое недоверие к людям, претендующим на знание фондового рынка. Я убежден, что никто на самом деле понятия не имеет, поднимутся цены или упадут. В конце дня комментаторы строят четкие, логически выверенные прогнозы, что будет происходить на рынке завтра, но это не более обосновано, чем астрологические прогнозы.

Мы с Фредом говорили на одном языке. Насколько я люблю азарт в ставках на исход футбольных или баскетбольных матчей, настолько же я предпочитаю быть осторожным на фондовом рынке, ограждая себя от разорения. Фред придерживался точно такой же стратегии, и что особенно важно, он сообщил об этом раньше, чем узнал мою точку зрения. Я убедился, что он не пытается просто говорить мне то, что, как он полагает, я хочу слышать.

Но при всей своей консервативности в финансовых решениях, я все же довольно импульсивен. Фред показался мне не хуже других дилеров, которых я встречал, так что я согласился предоставить ему распоряжаться одиннадцатью миллионами долларов из моих средств. Он не стал падать мне в ноги и рассыпаться в благодарностях, хотя, конечно, был доволен. Я направил его утрясти все детали к Сэму Уиллису и позвонил Сэму – предупредить об этом. Когда Фред вышел из моего кабинета, Эдна восторженно взвизгнула – она была не настолько сдержанна, как ее кузен.

Наконец-то освободившись, я взял Тару и поехал с ней к утиному пруду в Риджвуд. Это удивительно тихое место, особенно учитывая то, что там все еще было прохладно и родители не выгуливали здесь своих вопящих отпрысков. Тара всегда замирает при виде уток; она может тихо сидеть и пялиться на них часами. Мы взяли с собой булку, и Тара знала, что это для уток, и не пыталась покушаться на нее. Нам с Тарой обоим легче всего думается здесь.

Моральной дилеммы со Стайнзом, вообще говоря, не было. Мои профессиональные правила диктовали мне вести себя так, будто Стайнз никогда не переступал порог моего офиса и не делал никаких признаний. Буду кормить уток, выгуливать Тару и пытаться определить, на какую благотворительность потратить деньги, если вдруг сложится так, что кузен Фред не проиграет на бирже все мои деньги.

Другое дело Гарсия. Лори безусловно права, это омерзительный тип, по которому давно тюрьма плачет. Но судебная система не осуждает хоть трижды подозрительного человека, который невиновен в преступлении, лишь из-за того, что он, по-видимому, совершил другие преступления, которые невозможно доказать. Это только в бейсболе бывают штрафные броски, но суд не НБА.

Справедливость будет попрана, если Гарсия получит срок. И что с того? Мало ли я вижу несправедливостей, с которыми ничего не могу поделать? Это еще далеко не худший пример. К тому же кто сказал, что его непременно посадят? Если он не совершал этого убийства, а он его не совершал, то кто найдет против него неопровержимые улики? Обвинению не удастся доказать его виновность, он выйдет на свободу, настоящий убийца будет пойман, и все будет в порядке. Мне остается накормить пару дюжин уток и провести хороший день в компании Тары. И забыть о Гарсии. Выкинуть его из головы.

Я не мог.

Я отвез Тару обратно домой и отправился в суд. Судебный пристав, Рита Голден, вышла пообедать, секретарша сказала, что она вернется через десять минут. Решил подождать в коридоре, и она вернулась, опережая расписание на две минуты.

Рита мне нравилась. Она всегда безупречно выполняла свою работу – следить за ровным течением судейского расписания и защищать судей от адвокатов вроде меня, с шилом в одном месте.