Сергей Бакшеев - Череп Тимура

Тихон вспомнил двух чокнутых вояк, действовавших по приказу некоего Кошелева и пытавшихся их уничтожить. Если кто и проявлял интерес к поискам черепа великого завоевателя, то только они.

Заколов услышал легкий шорох откуда-то сверху и крикнул в потолок:

– Эй, вы! Выходите! Я вас слышу!

Слова отразились от стен гулким эхом. Тихон повторил требование:

– Выходите, мы вас ждем. Только без прежних глупостей!

На стертых кирпичах винтовой лестницы, выходящей на крепостную стену, появились черные ботинки на толстой подошве с тупыми носами. Они медленно спускались по узким ступеням. Показался плащ песочного цвета, стянутый ремнем, крупные пуговицы в тон ткани, широкие лацканы с острыми углами и, в окаймлении поднятого воротника, появилось вытянутое лицо с холодным взглядом глубоко упрятанных глаз.

– Мартин Кинк! – изумился Орбелиани.

За спиной эстонца встали два безмолвных товарища в похожих плащах. На боку у каждого болталась брезентовая сумка. В помещении оборонительной башни древней крепости Ичан-Кала оказались три группы по три человека, расположившиеся на равном расстоянии друг от друга.

Князь, оправившись от потрясения, с иронией в голосе спросил:

– Что привело видного эстонского коммуниста в азиатскую крепость?

– А что делает здесь главный редактор известной газеты?

– Я уже не редактор.

– А я никогда не был коммунистом. По крайней мере в душе.

– Припоминаю ваш интерес, Мартин, к статье о раскопках в мавзолее Тимура.

– Эту статью я прочел много раз. – Эстонец достал из внутреннего кармана потрепанную газету и развернул ее. – И сделал один очень важный вывод.

– Какой же?

– Думаю, тот же, что и вы.

– Вы поняли, какие возможности таит череп завоевателя.

Эстонец хмуро взглянул на Орбелиани и, словно считая беседу излишней, коротко заявил:

– Мне нужен череп Тимура.

– В этом желании вы не одиноки.

– Я не остановлюсь ни перед чем!

– Хотите, чтобы маленькая Эстония выловила золотую рыбку в мутной воде?

– Она не маленькая!

– Зачем подвергать любимую родину лишнему риску? Если начнется большая свара, могут и танками проутюжить.

– Не ваше дело!

– Неужели вам плохо живется, Мартин? Москва даже часть своей летней Олимпиады Таллину уступила. Не Ленинграду, заметьте, не Грузии с теплым морем, а вам, самой маленькой республике! Вот как с вами заигрывает Москва.

При слове «Москва» эстонец заскрипел зубами и буркнул:

– Нам нужна независимость. Мы победим.

Пока длилась словесная перепалка, Заколов вспомнил долговязые фигуры в противогазах в подземелье мавзолея Тимуридов. Так вот кто был там! Гости из Эстонии!

– Один раз мы вас переиграли, – заметил он. – Тогда вы прятали свои лица за стеклами противогазов.

– Мы ушли, потому что поняли, настоящего черепа в саркофаге нет, – брезгливо объяснил Кинк.

– Но там оказался маленький декоративный череп. Где он?

– Сначала был у вас, потом у меня.

– Вот и третий амулет. – Заколов посмотрел на пустые углубления в стене.

– Я все слышал, – перехватил его взгляд эстонец.

– Что будем делать? – задал вопрос всем присутствующим князь.

– Череп Тимура достанется сильнейшему, – сквозь зубы процедил Мартин.

Две противостоящие группы сразу ощетинились, как волки перед схваткой. Грузины выхватили ножи, эстонцы ловко облачились в противогазы, в их руках появились высокие баллончики с пульверизатором.

– Стойте! – крикнул Заколов. Он сидел на корточках с булыжником в руке, на каменном полу лежал перстень. – Любое ваше движение, и я расплющу кольцо! Тогда никому не удастся открыть тайник.

Давид Орбелиани, Мартин Кинк и Тамара Кушнир с тревогой следили за взметнувшейся над перстнем рукой Заколова. Первым пришел в себя князь.

– Что вы предлагаете? – спросил он.

– Сотрудничество.

– На каких условиях?

– Но прежде я хочу узнать, кто убил оператора Малика Касымова?

Собравшиеся напряженно молчали.

Заколов обратился к Орбелиани. В его голосе легко читались обвинительные ноты:

– Ваши люди подслушивали у Тамары под окном. Вы узнали, что утром мы собираемся посетить Касымова, и решили нас опередить!

– Я опередил вас, молодой человек, на месяц. Я дважды беседовал с уважаемым Маликом после своего увольнения. Мне незачем было приходить к нему ночью.

– Вы сказали, что две-три жертвы на пути к великой цели – это ничто!

– Я и сейчас готов это повторить! Но… я имел в виду вас.