Сергей Бакшеев - Проигравший выбирает смерть

– В груди жжет, вздохнуть не могу.

– Ребра сломал. Бывает. – На лице вора никакого сочувствия. – Посмотри, что с тачкой.

Ныш метнул злой взгляд на Есенина, натолкнулся на ледяную холодность и покорно перевел потускневшие глаза на машину. Внутри Заколов продолжал толкать дверь. Из-под капота хлопком ударило пламя. Огонь сразу же охватил половину машины, пробился в салон. Нина отчаянно закричала.

– Может рвануть, – произнес Есенин и широким шагом отошел в сторону.

Ныш пугливо попятился от огня и упал, охнув от боли. Руки захлопали по песку, Ныш по-собачьи отползал вслед за Есениным.

Как только вспыхнул огонь, Заколов выдернул подголовник переднего сиденья и полез вперед.

– За мной, живо! – крикнул он Нине. – Там дверь открыта!

– Не могу! Нога застряла!

Тихон наклонился к девушке. Ступня Нины въехала под переднее сиденье. Он дернул за ногу, девушка резко вскрикнула. Тихону не понравилось вывернутое положение ее ноги. Возможен перелом.

Заколов торопливо огляделся. Передняя панель коробилась под огнем, едкий дым наполнял салон. Тихон откинулся на сиденье и резким ударом двумя ногами сшиб переднее кресло. Нина освободила ногу.

– Я не могу на нее встать! – заливаясь слезами, крикнула она.

Разросшийся огонь отрезал путь вперед. Тихон посмотрел на заднее стекло. Ударил локтем – стекло устояло. Придется опять ногами.

Он извернулся, уперся ногами в стекло, а руками уцепился в оставшееся переднее сиденье. Рядом кричала Нина, пламя полыхало из-под торпеды, обжигая руки, огонь гудел, продираясь по салону. Тихон напрягся, спинка сиденья изогнулась, обшивку кресла съедал огонь.

Сзади раздался долгожданный хлопок. Стекло вывалилось, звякнув о капот багажника. Не теряя ни секунды, Заколов выполз вперед ногами. Руками он ухватил Нину и вытащил вслед за собой. Молодые люди шлепнулись на землю позади машины.

– Как нога? – Тихон ощупал ступню Нины. Девушка вскрикивала от прикосновений. – Точно, перелом!

Языки пламени под воздействием сквозняка жадно вырывались из салона, облизывали багажник автомобиля, подбирались к бензобаку.

– Уходим! – Тихон подхватил девушку на руки и побежал прочь от охваченной пламенем машины.

Сзади глухо бухнуло. Теплая волна подтолкнула Тихона в спину. Он упал, накрыв собой Нину. Песок щедрым дождем полоснул сверху.

Тихон открыл глаза. Рядом шея девушки с прилипшими песчинками. Он дунул. Песчинки нехотя, цепляясь друг за друга, слетели вниз. Оставшиеся он стер пальцем. Нина бесшумно хлопала ресницами, ее серые глаза ласково смотрели на Тихона.

– Цела? – спросил Заколов, приподнимаясь на руках.

– Нога болит, – мужественно ответила девушка, но чувствовалось, что дается ей это нелегко.

– Я знаю. А еще?

Нина перевела взгляд на грудь и смутилась:

– У меня лифчик опять расстегнулся. Его, правда, раньше порвали.

Тихон впопыхах хотел предложить помощь. Рука потянулась к кофте с ромашкой, пальцы коснулись шерстяных ворсинок и застыли, на щеки наполз румянец.

– Везет тебе, студент! – раздался сверху хриплый голос. – Опять целехонек выбрался!

Над упавшими молодыми людьми стоял Есенин. Заколов торопливо поднялся, заслоняя Нину.

– Это не он, а девка фартовая. Я же говорил, – рядом появился Ныш, прижимая руки к груди. Он жадно осмотрел лежащую девушку. – Будешь моей кралей?

Заколов помог Нине подняться и поддерживал ее со стороны сломанной ноги.

– Мы же договорились, – обратился он к Есенину. – Девушку не трогаем.

– Пока трогаешь ее только ты, студент, – осклабился Ныш.

Есенин озабоченно окинул взглядом окрестности.

– Надо отсюда линять, – решил он, посмотрел на поджатую ногу девушки и холодно спросил: – Что у нее?

– Перелом, – ответил Тихон. – Ей надо в больницу.

– В больничку потом, а пока, – Есенин указал глазами: – Иди туда.

– Ей надо к врачу! – настойчиво повторил Тихон.

– Будет ей врач. Двигай, куда сказал. У нас нет времени.

Ныш демонстративно вытащил пистолет. Заколов посмотрел по направлению, указанному Есениным. В серой дымке рассвета виднелась лишь ровная степь.

– Тут недалеко, – успокоил вор.

Через час они вышли к линии электропередач. Уставшая Нина, всю дорогу топавшая на одной ноге, безвольно висела на Заколове. Они шли, тесно прижавшись. Правой рукой Тихон поддерживал девушку за талию. Иногда пальцы проскальзывали под задравшуюся кофту и касались обнаженной кожи. Тихон вздрагивал, как от электрического удара, и старался поправить одежду.