Ирвин Леруа - Кровавый снег

В тот момент, когда в левом окне появилось лицо в горнолыжных очках и черной вязаной шапке, Ирвин быстро повернулся к нему спиной. Поэтому пришлось обойтись без вздрагиваний. Но если бы наблюдатель мог видеть бесовские искорки в глазах Ирвина, он не оставил бы ему времени на размышление.

Ирвин продолжал свою довольно-таки пыльную работенку; жесты его становились все более яростными, а фразы нечленораздельными, временами переходящими в крещендо. При этом он и не подумал хоть разок обернуться к двери, будто ему было наплевать, стоит там кто-то или нет. Незнакомец держал руку в кармане спортивной куртки, и в этой руке у него был большой красивый револьвер, а в стволе револьвера – патрон.

Минут через двадцать, закончив обследование последнего ящика, Ирвин, наконец, выпрямился.

– Damned! [11]– произнес он громко и внятно. Ничего, абсолютно ничего!.. Мерзавец Рене наплел с три короба. Может, он ничего и не прятал вовсе? Дьявол! Надо возвращаться в Шамбери…

Произнося этот монолог, он постепенно сделал полный оборот, осматривая все вокруг. Ни за окном, ни у двери никого не было. Ирвин вышел из комнаты, заботливо запер дверь на два висячих замка и спустился во двор. Он ничем не выдавал своего страха, хотя знал, что тот, другой, затаился и, не спуская с него глаз, держит на прицеле. Это была своеобразная игра в покер: неизвестный противник удвоил ставку, Ирвин сделал вид, что не заинтересовался. Ирвин решил привести его на эту заброшенную ферму, и ему это удалось. Теперь нужно было укрепить свои позиции и не попасться на какой-нибудь глупости. Этот субъект не замедлит спустить курок, если почувствует, что его обнаружили. Хотя специальные агенты из разных стран стараются по возможности не попадать в криминальные ситуации.

Не переставая ворчать, Ирвин надел лыжи и выехал с фермы в сторону, противоположную той, с которой приехал. Тем самым он избежал необходимости замечать чужие следы, параллельные его собственным. Он быстро нашел нужную лыжню и вскоре был уже в Куршевеле.

Ключа от номера на доске не оказалось. Он постучался в дверь и вошел, не дожидаясь разрешения.

– Ты уже, чудовище?

– вздохнула принцесса. – Мне было так хорошо, так хорошо.

Глядя на смущенного красавца-спасателя, не знающего как себя вести, Ирвин начал хохотать.

– Держу пари, вы только что массировали колено мадам.

– М-м-м… Да-а, конечно.

– Вас можно поздравить? Добились успехов? Ей уже лучше, не так ли, Марта?

– Тру-удно сказать, – лицемерно протянула Марта, – надо попробовать.

И на глазах у изумленного спасателя, без малейшего намека на хромоту, она изобразила какой-то безумный танец.

– Вы душка!

– объявила она и добавила почти безразлично:

– Вы мне очень помогли… Ирвин, не хочешь ли отблагодарить молодого человека за труды?

Получив крупную купюру, снежный донжуан поспешно ретировался.

Принцесса выгнулась, как кошка, и издала звук, напоминающий довольное мурлыканье.

– О, my love! Еще десять минут, и я бы не устояла. Он так прекрасен…

Ирвин, улыбаясь, посмотрел на томную Марту, потом обвел глазами комнату.

– Ты что-то ищешь?

– удивилась принцесса.

– Следы вашего героического сопротивления…

– Следы?

– В разбросанной вами одежде не хватает чего-то маленького, темного, скорее всего из белья. Представьте себе, как только я вошел, этот славный молодой человек успел что-то засунуть в карман. Как мне показалось – черное и шелковое… Ну, в общем, жду вас в баре, dearest, с бурбоном «Old crow»!

E он быстро закрыл дверь, чтобы не получить по физиономии туфлей, которой в него запустила Марта.

– Мерзкая рожа!

– донеслось из-за двери.

Десять минут спустя Марта появилась в баре, одетая в экстравагантные брюки из переливчатой ткани и некое подобие спортивной куртки, более уместное при дворце японского императора или в сцене прибытия марсиан, разыгранной на каком-нибудь карнавале, но уж никак не на фоне гор. Однако это не мешало вырядившейся подобным образом Марте выглядеть элегантно и обольстительно.

– Добрый день, мадам, – наклонил голову Анри – шустрый бармен и метрдотель одновременно. – Рад видеть вас в добром здравии.

– Я ужасно страдаю, Анри, но усилием воли подавляю боль.

– Как эти, йе… Йо… Йи.., фу ты, индусы?

– Именно как они, Анри. Единственная разница между нами в том, что они не пьют ничего кроме чистой воды, я же…

– Намек понял. Принести вам бурбон «Old crow»?

– Двойной, пожалуйста.