Ирвин Леруа - Кровавый снег

Рене всегда старался скрыть эту старую историю. После слов адвоката он почувствовал, что краснеет.

– Страшная глупость… – пробормотал он, – неоплаченный вексель.., на имя моей приятельницы… В общем, кредитор ухитрился представить это как мошенничество.

– Ну, ну, – утихомирил адвокат разволновавшегося клиента.

– Пустяк, конечно, однако, сильно отягощает теперешнюю ситуацию. Закон есть закон, дор-р-рогой мой! Он сказал «дорогой» с шестью «р» и стал похож на сытого тигра.

– Послушайте, мэтр, я хочу поговорить с вами откровенно, – произнес Рене с легким волнением.

– Именно так и нужно всегда говорить со своим адвокатом. Вперед!

– Я… Если я получу по максимуму, тем хуже для меня… Адвокат мне не нужен… У мэтра Блюма округлились глаза.

– Но это безумие!

– Согласен. Но мое решение окончательно.

– Можно узнать, почему?

– Нет.

Лицо Рене Пра стало жестким. Не было никаких сомнений в твердости его намерения. Адвокат, однако, не утратил добродушия.

– Может быть, вас следует защищать вопреки вашему желанию?

– Делайте, что хотите, мне все равно. Но я должен предупредить, что, поскольку я украл, то хочу быть осужденным за воровство, и точка. Надеюсь, все решится быстро. Пойман с поличным… Дней через восемь суд займется моим делом. Меня наверняка признают виновным, и я понесу суровое наказание…

Стараясь казаться непринужденным, подследственный встал и нажал на кнопку вызова охранника.

– Вот тебе на!

– произнес мэтр Блюм не то насмешливо, не то смущенно. Охранник вошел почти сразу.

– И все таки до встречи, голубчик!

– крикнул адвокат вслед Рене.

Марта и Ирвин поднимались на склон на подъемнике. Яркое солнце и свежевыпавший снег обещали острые ощущения и дополнительные гонорары врачам и их подпольным коллегам-костоправам. Склон кишмя кишел лыжниками, основной целью которых было довести до максимума количество освоенных ими трасс. Издалека этот муравейник напоминал мультфильм Диснея.

Добравшись до вершины Лоза, Ирвин и Марта вполголоса посовещались и направились в сторону Вердона – маршрутом довольно популярным и не сказать чтобы опасным. И надо же, как раз около телефонной станции Вердона случилось неизбежное. Принцесса на полной скорости врезалась в мокрый снег, концы лыж застряли в сугробе, и она упала ничком. Услышав ее крик, Ирвин, опередивший ее на двадцать метров, остановился и поспешил назад.

– Вы не пострадали?

Уткнувшись носом в сугроб. Марта смеялась, как сумасшедшая.

– Лично я нет, а вот нога и самомнение… Помоги мне снять лыжи, иначе я так здесь и останусь.

Мимо них, в снежном облаке, переливающемся на солнце, вихрем пронесся лыжник.

– М-да-а, – задумчиво протянул Ирвин, – а мог бы и он…

– Зато скандинавский стиль… Если я грохнусь так еще раз, мне в самом деле придется склеивать кости по кусочкам, – произнесла Марта, выковыривая из снега шпильки.

Серьезный, будто Папа Римский, Ирвин строго посмотрел на нее.

– Вы очень плохо поступили, Марта. Растяжение связок. Преглупая затея.

– А-а, не наводи скуку. Как ты думаешь, какую ногу я растянула?

– Выбирайте любую, только продержитесь минут пятнадцать.

– Тогда правую. Всегда лучше хромать на правую ногу. Сыграем на воображаемую публику? Ты поможешь мне встать и надеть лыжи.

Ирвин согнулся в три погибели, поддерживая спутницу, опиравшуюся на палку, и они заковыляли к началу канатной дороги на Биолей. Метров за сто до цели Марта принялась вопить и стенать во всю глотку:

– О-о! Моя нога! Ой-ой-ой! Не так быстро! Я, кажется, разбила коленку!

Один из спасателей тронулся им навстречу.

– Сжальтесь надо мной, дайте мне умереть! Я хочу умереть! Мне плохо!

– завопила Марта и плюхнулась в снег.

Ничуть не удивляясь происходящему, и даже позволив себе ироническую улыбку, спасатель подошел к Марте.

– Что вы хотите – shuss [10], и вдобавок не по лыжне. Удивительно, как вы не сломали себе шею. Такие трюки не для глубокого снега, постарайтесь запомнить. Марта посмотрела на него затуманенным взором.

– Хоть вы-то не ворчите. Мне так плохо! Спасатель засмеялся.

– Что вы, я не ворчу. Если бы не такие, как вы, мне целый сезон было бы нечего делать. И потом, я думаю, не стоит волноваться. Я видел, что вы добирались сюда на лыжах. Значит, ничего страшного с вами не произошло.

– Ничего страшного? Послушайте его! Он говорит «ничего страшного», когда я так страдаю. Вы ни черта не смыслите.., вот!