Майкл Роботэм - Подозреваемый

Джок проснулся. Слышно, как он поет в душе. Пытаюсь спустить ноги на пол, но ничего не выходит. На какое-то мгновение я пугаюсь, что меня парализовало. Потом понимаю, что мне мешает одеяло. Сконцентрировавшись, я добиваюсь от ног неохотного ответа.

Брадикинезия становится все более очевидной. Стресс усугубляет болезнь Паркинсона. Мне положено много спать, регулярно упражняться и стараться сохранять спокойствие. Да уж!

Джок живет в квартале, выходящем на Хэмпстед-Хит. Внизу сидит швейцар, который в дождь держит над входящими зонтик. Он носит униформу и называет людей «хозяин» или «мадам». Раньше Джоку и его второй жене принадлежал весь верхний этаж, но после развода он может позволить себе только квартиру на одного. Ему еще пришлось продать «харлей» и отдать ей коттедж в Котсуолдсе. Теперь, едва завидев дорогую спортивную машину, он заявляет, что она принадлежит Наташе.

«Когда я оглядываюсь назад, меня пугают не бывшие жены, а тещи», – говорит Джок. После развода он стал, как сказал бы Джеффри Бернард, странствующим обеденным гостем, заглядывающим в окна, мухой на стенах чужих браков.

Мы с Джоком познакомились задолго до университета. Одна и та же акушерка в одном и том же родильном доме приняла нас в один день с интервалом в восемь минут. Это было 18 августа 1960 года в родильном доме Королевы Шарлотты в Хаммерсмите. Наши матери лежали в одной палате, и акушерке приходилось сновать туда-сюда через занавеску.

Я появился первым. У Джока была такая большая голова, что он застрял и его вытаскивали щипцами. Он до сих пор порой шутит о том, что пришел вторым и с тех пор пытается догнать. И в самом деле, соревнование для него отнюдь не шутка. Возможно, мы лежали рядом в детском отделении. Может, смотрели друг на друга или мешали друг другу спать.

Кое-что об одиночестве личного бытия говорит тот факт, что мы начали жизнь с промежутком в несколько минут, но вновь встретились только через девятнадцать лет. Джулиана говорит, что нас свела судьба. Может, она права. Если не считать того, что нас перевернул вниз головой и пошлепал по попе один и тот же доктор, у нас очень мало общего. Не могу объяснить, почему мы с Джоком подружились. Что я внес в наш союз? Он выделялся среди студентов, всегда посещал лучшие вечеринки и флиртовал с самыми симпатичными девушками. Моя выгода была очевидна, но что получил он? Может, о подобных ситуациях говорят, что люди просто «сходятся».

Уже очень давно мы совсем разошлись в политических взглядах и частично в нравственных, но не можем отбросить свое прошлое. Он был шафером у меня на свадьбе, а я – на обеих его свадьбах. У нас хранятся ключи от домов друг друга и копии завещаний. Совместный опыт – сильная связь, но дело не только в этом.

Джок, несмотря на всю свою консервативную болтовню, на самом деле большой добряк, пожертвовавший на благотворительность больше денег, чем на обеих жен. Каждый год он организует благотворительный вечер в пользу Грейт-Ормонд-стрит и за пятнадцать лет не пропустил ни одного Лондонского марафона. В прошлом году он толкал больничную койку, на которой сидели «порочные» медсестры в чулках на резинках. Он был больше похож на Санта-Клауса, чем на доктора Килдейра.

Джок появляется из ванной в полотенце, обмотанном вокруг пояса. Он шлепает босиком по коридору в кухню. Я слышу, как открывается и закрывается дверца холодильника. Он нарезает апельсины и включает почти промышленную соковыжималку. Кухня заполнена техникой. Электрическая кофемолка, машинка для просеивания кофе и еще одна, которая больше похожа на артиллерийский снаряд, чем на кофеварку. Он может делать вафли, пончики, блины, варить яйца десятком способов.

Моя очередь отправляться в ванную. Зеркало запотело. Краешком полотенца я проделываю круг, в котором может поместиться мое лицо. Я выгляжу измученным. Программа передач на среду отпечаталась на правой щеке. Я тру лицо влажной фланелью.

На подоконнике множество приборов, включая машинку для стрижки волос в носу на батарейках, жужжащую, как раненая пчела, закрытая в бутылке. Десяток различных марок шампуня. Это напоминает мне дом. Я всегда подшучиваю над Джулианой из-за ее «снадобий и притираний», которые заполняют каждый дюйм пространства. Где-то среди этой косметики я храню сменную бритву, склянку с пеной для бритья и дезодорант. К сожалению, достать их – значит рискнуть вызвать эффект домино, который опрокинет каждую бутылочку в ванной.