Эндрю Гросс - Голубая зона

«Пожалуйста, Кейт, пожалуйста, не делай самую большую ошибку в твоей жизни!»

Внезапно она увидела его в толпе. Он возник как будто ниоткуда.

Их взгляды встретились. Он стоял немного в стороне от нее, как будто давая ей возможность привыкнуть к его виду. На лице знакомая неуверенная улыбка. На нем были брюки цвета хаки, голубая рубашка с открытым воротом, неприметный синий блейзер. Волосы короткие, ежиком. Загара как не бывало. Лицо более худое, чем при их последней встрече. Как в плохоньком научно-фантастическом фильме – кто-то переселился в чужое тело. Нервы Кейт были натянуты до предела.

– Привет, ягодка.

Он не сделал попытки обнять ее. Если бы попытался, Кейт не знала, как бы она поступила. Она только смотрела на него, разглядывая знакомые черты. Хотелось прижаться лицом к его груди, обвить его руками, как она делала тысячу раз, и одновременно в ярости наброситься на него.

– Кто ты… папа?

– Кто я? Что ты хочешь этим сказать, ягодка? Я – твой отец. Ничего из того, что случилось, не может этого изменить.

Кейт покачала головой:

– Я теперь не слишком в этом уверена.

Он ласково улыбнулся:

– Помнишь, я в первый раз возил тебя в горы? Как ты ехала точно по моей лыжне? И ко мне ты прибежала, когда тебя бросил этот мерзавец из Университета Брауна, этот паяц? Как я обнимал тебя и вытирал слезы с твоих глаз…

– У меня уже не осталось слез, папа… Я спросила тебя, кто ты такой. Как твое настоящее имя? Это ведь не Рааб. Я теперь это знаю. Скажи мне правду про твою семью. Роза, откуда она в самом деле приехала? Ведь не из Испании, так?

– С кем ты говорила, Кейт? Кто бы тебе все это ни наговорил, он лжет. – Он протянул к ней руку.

– Стой! – Она попятилась. – Подожди, пожалуйста… Я знаю правду. Знаю, папа. Как ты на них работал. На Меркадо. Каким образом о тебе узнало ФБР. Кто тебя сдал? – Она подождала ответа, надеялась, что он будет все отрицать, но он только смотрел на нее. – Кто стрелял по нашему дому в тот вечер? Ты когда-нибудь нас действительно защищал, папа? Когда-нибудь боялся за нас?

– Я всегда вас защищал, ягодка, – сказал он. – Я – тот человек, который выхаживал тебя после болезни. Я был рядом, когда ты открыла глаза. Ты же помнишь это, Кейт. Чье лицо ты увидела первым? И какое значение имеет все остальное? Все остальное – сплошная ложь.

– Нет. – Кейт задыхалась от ярости. – Остальное имеет значение. Если хочешь увидеть, как выглядит ложь, я покажу тебе. Смотри.

Она полезла в карман, вытащила оттуда снимок и протянула ему. Это была фотография его и брата у ворот в Карменесе.

– Взгляни сюда, папа. Это ложь. Это та ложь, которой ты кормил нас всю жизнь, мерзавец.

Он не удивился и даже не поморщился. Смотрел на фотографию, вроде как пытаясь вспомнить, как будто он вдруг наткнулся на что-то личное и ценное, что давным-давно потерял. Когда он снова взглянул на Кейт, уголки его губ изогнулись в обреченной улыбке.

– Где ты это взяла, Кейт?

– Черт бы тебя побрал, папа, мы ведь тебе доверяли, – сказала Кейт, не в состоянии контролировать бушующую в ней ярость. – Эм, Джастин, мама… Мы доверили тебе наши жизни. Больше чем жизни, папа. Мы поверили тебе, что мы те, кто мы есть.

Он еще раз взглянул на снимок.

– Я спросил тебя, где ты это взяла, Кейт.

– Какая разница? Я хочу, чтобы ты сам признался. Вот почему я здесь. Я хочу, чтобы ты подтвердил, что все было ложью. То, что ты делал. Кто ты такой. Кто мы такие. – Несколько прохожих оглянулись на ее громкий голос, но Кейт продолжала, заливаясь слезами: – А как насчет Грега, папа? Это тоже все часть плана? Это тоже был бизнес? Fraternidad!

Он снова протянул к ней руку, но Кейт отшатнулась. Он стал для нее олицетворением зла.

– Я знаю! Я знаю, что он твой брат. Я знаю про твоего отца и кем он был. Я знаю, что ты сам все подстроил – собственный арест, суд, попадание под защиту программы. Я знаю, зачем ты все это делал.

Он лишь стоял, смотрел на нее и прикрывал глаза ладонью от солнца.

– Ты убил эту женщину, верно? Маргарет Сеймор. Ты убил мою мать – свою собственную жену! Ту женщину в Буффало. Все это правда. Все, правильно? Что ты за чудовище, черт возьми?

Он моргнул. Внезапно знакомые черты исчезли. Глаза стали стальными, от них несло ледяным холодом.

– Где он, лапочка?

– Кто?

Его голос был скучным, почти деловым. Он опять потянулся к ней.

– Ты знаешь, кого я имею в виду.

И тогда она поняла, что перед ней стоит вовсе не тот человек, которого она знала всю жизнь.