Линвуд Баркли: Слишком далеко от правды

– Она упала… когда бежала вверх по лестнице. Я хотела с ней поговорить, схватила ее за руку, а она опрокинулась назад. О господи, это же был несчастный случай. Я и думать не могла… просто хотела забрать у нее письмо.

– Которого у нее не было.

Люси наконец взглянула мне в глаза.

– В полиции уже знают?

Я встал.

– Понятия не имею. Пока ведется следствие.

– Я хотела вызвать «Скорую», но Мириам уже не дышала. Когда она упала, у нее там что-то жутко хрустнуло. – Люси дотронулась до шеи. – Я решила, что звонить в «Скорую» нет смысла, и убежала. Было уже темно, так что меня вряд ли кто-нибудь заметил… Я припарковалась рядом с домом, там машина не видна с улицы… На одежде не было крови, но я все-таки решила вымыться – вдруг что-то осталось на коже, а вещи бросила в стиральную машину.

Люси умоляюще посмотрела на меня:

– Мне ведь ничего не грозит? Даже если они найдут там мои отпечатки пальцев, это ведь ничего не значит? Я туда часто приходила. Ты можешь подтвердить, что мы были вместе. Ты находился со мной всю ночь и можешь это подтвердить как свидетель. Кэл, ну, пожалуйста.

Я промолчал.

– Меня же посадят… А как же Кристал? Я не могу идти в тюрьму. Это невозможно. Ее отец… человек недостойный. Я не хочу, чтобы он воспитывал Кристал. Она должна жить со мной. Иначе дочь попадет в приют или куда-нибудь похуже. Такого не должно быть. Нельзя отнимать у ребенка мать. Это негуманно.

– Не знаю.

– Как думаешь, меня не заподозрят? Ты же служил в полиции и все знаешь про такие вещи. Меня не вычислят, как ты считаешь? Если я не была замечена никем и на мне нет крови?

– Не знаю, какие улики есть у полиции, – сказал я, выходя из-за стола. – Но ты кое-чего не учла.

Люси непонимающе посмотрела на меня:

– Ты имеешь в виду камеру? Но у отца в доме не было камер.

– Нет, – мягко сказал я, – не то имею в виду.

Теперь она поняла.

– Нет, не верю. Ты никому не скажешь, не поступишь так со мной и с Кристал – не лишишь ребенка матери.

Подойдя ко мне вплотную, Люси положила мне руки на грудь.

– Вчера ночью мы были близки. По-настоящему. Я это почувствовала. Мы не просто переспали. Между нами протянулась ниточка. Разве ты сам этого не ощутил?

– Да, что-то такое было, – согласился я, снимая ее руки с груди. – Но сейчас вовсе не уверен в твоих чувствах. Похоже, ты меня позвала, чтобы обеспечить себе алиби.

– Нет, Кэл. Я тебя люблю. И Кристал тоже – мне это понятно. Ты нам нужен. Пожалуйста, ну, пожалуйста. Я не какой-нибудь монстр. Это был несчастный случай.

– Мне надо идти.

– Что ты собираешься делать? Пойдешь в полицию? – спросила Люси, хватая меня за руку.

Я вырвался и пошел к двери.

– Прошу тебя, Кэл, не делай этого. Ты должен понять. Здесь нет моей вины. Я думала только о Кристал. Хотела, чтобы ей, нам обеим, лучше жилось. Думала, отец нам в этом поможет, и не могла допустить, чтобы Мириам помешала этому. Я словно на мгновение сошла с ума. Одна минута помешательства не может перечеркнуть всю мою жизнь. После всего, что мне пришлось пережить. Кэл…

– Люси, мне надо идти.

Открыв входную дверь, я увидел, что по дорожке идет Кристал, – скорее плетется, согнувшись под непомерным грузом своего рюкзачка.

– О боже, – прошептала Люси, торопливо вытирая слезы. – Как там в школе, золотко? – спросила она дочь.

Подойдя к двери, Кристал стащила рюкзачок с плеч, и он со стуком упал на землю.

– Ужас какой тяжелый, – произнесла она.

– Что там у тебя? – спросила ее мать.

Кристал потянула за молнию и вытащила из рюкзака пачку бумаги и фломастеры.

– Это мне мистер Уивер подарил, – сообщила она.

– Как мило с его стороны, – срывающимся голосом произнесла Люси. – Ты сказала спасибо?

– Да.

– Сказала, – подтвердил я.

– Мне хочется есть, – объявила Кристал, направляясь на кухню.

Люси Брайтон дотронулась до моей руки. В глазах у нее заблестели слезы.

– Что ты собираешься делать? – в последний раз спросила она.

– Не знаю, – бросил я и пошел к машине.

Было уже за полночь, но Лорейн Пламмер привыкла заниматься по ночам. Так поступало большинство студентов Теккери.

Родители Лорейн называли их «совами». Ребята никогда не вставали раньше полудня, а порой отсыпались до трех-четырех часов дня. Однако это не значило, что они были бездельниками и лентяями, пренебрегавшими учебой. Просто у них был другой распорядок дня.

Лорейн частенько занималась до трех-четырех утра, а то и всю ночь напролет. Потом завтракала в кафетерии колледжа, сонно поглощая яичницу с беконом и пятнистые бананы, после чего возвращалась к себе, падала на кровать и засыпала, даже не успев залезть под одеяло.