Джонатан Келлерман - Плоть и кровь

– Пока нет.

– Тебе не кажется это странным для девушки по вызову?

Майло помолчал.

– Да, не совсем обычно.

– Правда, существует вероятность, что у нее был только один клиент, которого оказалось достаточно для оплаты всех счетов. Скорее всего кто-то проживающий в Малибу и пользующийся таксофоном, дабы женушка не услышала разговоров с Лорен.

– Пятьдесят штук от одного парня? Такого идиота надо поискать.

– Может, в нем страсть взыграла. Когда это случается, многие и не на такое способны.

– Я сегодня туда поеду. Осмотрюсь, что к чему, какие магазинчики есть в округе. Вдруг кто заметил что-нибудь интересное. На обратной дороге постараюсь заскочить к де Мартену. Где он живет?

– Не знаю. Номер начинается на 310.

– Ладно, разберусь. Спасибо за проделанную работу, Алекс.

– Пожалуйста, хотя большого результата она не принесла.

– Никогда не предугадаешь, что окажется результативным, а что нет.

Понятно, Майло это сказал с единственной целью: чтобы я сильно не расстраивался. С другой стороны, разве не для того и нужны друзья?

После часа пополудни я направился в брентвудский офис "Ассоциации по мотивационному анализу".

Он находился в одной из стеклянно-алюминиевых высоток, которые появились во время очередного строительного бума в районе Уилшира. Четыре этажа отведены под автостоянку, восемь – под офисы.

Я прошел мимо пустующей стойки охраны к указателю фирм, расположенных в здании. Компания была довольно разношерстной: консультанты по компьютерам, страховые агенты, адвокаты, брокеры, несколько психотерапевтов. "Ассоциация" находилась в офисе 717. Я поднялся на седьмой этаж и попал в коридор с серыми стенами и темно-фиолетовым ковром. Все двери были одинаково черными и отличались только небольшими хромовыми табличками. Офис 717 был третьим по счету и расположился между компанией "Электронная мудрость" и "Адвокатской конторой Нормана и Ребрике".

Ни около двери, ни под ней я не увидел почты, а когда посмотрел сквозь щелку в двери, то различил лишь неосвещенную приемную. На полу в приемной писем тоже не было. Существовало две вероятности: либо почту кто-то забрал, либо она приходила на другой адрес. Я не стал стучать. Меньше всего мне хотелось объяснять свое присутствие у дверей "Ассоциации".

Я уже вернулся к лифту, когда дверь 717-го офиса распахнулась и из нее вышел мужчина с потертым кожаным портфелем в руках. Закрыв помещение, он зашагал в мою сторону, покручивая ключи на пальце.

Мужчине можно было дать от тридцати пяти до сорока лет. Невысокого роста, нормальной комплекции. Коротко остриженные волосы, которые редели ближе к макушке. На самой макушке виднелась небольшая лысина. Бесформенный жакет спортивного покроя с кожаными нашивками на локтях. Белая рубашка в голубую полоску расстегнута у горла. Выцветшие брюки, которые когда-то были бежевыми, как раз в стиле Майло, будь они на пять размеров побольше. На ногах коричневые мокасины, мыски которых стерлись до неопределенного серого цвета. Утренний выпуск "Таймс" оттягивал карман, от чего жакет скособочился, а мужчина казался кривобоким. Из нагрудного кармана торчали три дешевые пластиковые ручки. Очки в черепаховой оправе висели на цепочке на груди.

Мужчина подошел к лифту в тот момент, когда открылись двери, подождал, пока я войду, шагнул следом и встал у двери. Поставил портфель на пол и нажал на кнопку третьего этажа парковки. Потом спросил у меня приятным голосом:

– Вам куда?

Правильный нос, прямая линия рта, маленькие уши, волевой подбородок. Все вроде бы пропорционально, но что-то неуловимое не позволяло назвать лицо симпатичным. Лацканы жакета были вытерты, а из воротничка рубашки торчали две белые нитки.

Я ответил:

– Туда же, спасибо.

Он отвернулся, представляя моему взору свою небольшую лысину. На замке портфеля я заметил полустершуюся позолоченную монограмму "Б. Дж. Д.". Пока мы спускались, мужчина начал насвистывать какую-то мелодию. Его руки задвигались в такт – пальцы постукивали, сжимались и вытягивались. Он порезался под мочкой уха, когда брился. Еще один порез украшал подбородок. От моего спутника исходил запах мыла и воды. Внезапно он перестал свистеть и извинился.

Я сказал:

– Все в порядке.

– Раньше в лифте играла музыка. Должно быть, кому-то не понравилось, и ее выключили.

– Такое часто случается.

– Это точно...

Больше мы не разговаривали. Приехав на нужный этаж, мужчина вышел на парковку. Пока он шел к ближайшему проходу, я наблюдал за ним из-за бетонного столба.