Филипп Ле Руа - Последний Завет

– Хватит, Карла!

Она бросила свой бокал за спину, по-русски, развернулась на сто восемьдесят градусов и выдохнула прямо ему в лицо пьяную речь:

– У меня всегда была склонность к людям, которые борются против своей природы, пытаются изменить себя, улучшить. Однажды Лав мне объяснил, что мы все играем какие-то роли. Чтобы мне понравиться, ты пытаешься напялить на себя другую роль, не ту, что играл до нашей встречи. Хочешь стать лучше. Пытаешься сдерживать свою грубость, проявлять юмор, положить конец своим мафиозным делишкам… как другие пытаются бросить курить. У тебя хорошие намерения…

У Карлы было ощущение, что за свою тираду она заслуживает «Оскара». Владимир наслаждался этим моментом. Ласкал ее лиловые вихры, ее обтянутое соблазнительным платьем тело. Взял ее на руки и понес к шезлонгу возле бассейна.

– Хочу тебя сразу же остановить. У меня триппер. От тебя. Ты меня заразил на яхте. Я лечусь.

В свете фонарей она увидела, как русский побледнел. Очевидно, он сам не знал о своей болезни.

– Тебе бы тоже надо полечиться, Влад. А то станешь бесплодным.

– Прости, милая, я… я не знал…

– Надо разборчивее выбирать, с кем спишь. Я ведь от тебя и СПИД подхватить могла.

Владимир встал и закурил сигарету.

– Я на тебя не сержусь, Влад. В то время я отвергала твои ухаживания, так что у тебя не было никаких причин отказываться от других.

– Ты так артачилась, что это выводило меня из себя. Я ведь целый год тебя обхаживал! Мне казалось, что, переспав с другой женщиной, я мщу тебе за безразличие.

– Коли так, ты отомщен сполна.

– Я уж и не знаю, с какого боку к тебе подступиться. Чего ты на самом деле хочешь?

– Того же, чего и ты. Спокойной жизни.

Он нервно бросил сигарету в бассейн. Это был не тот ответ, на который он рассчитывал.

– Ты можешь дать мне покой, Владимир?

– Это не слова влюбленной женщины.

– Если бы я воспылала к тебе страстью, ты бы это заметил.

– Воспылала страстью? Да ты хоть знаешь, что это такое?

– Что-то животное и химическое. Это нельзя объяснить. Видишь человека, и вдруг тебя влечет к нему, он становится центром твоей вселенной. Он всего лишь посторонний, но ты чувствуешь, что без него тебе не жить. Его кожа, запах, дыхание становятся наркотиком. Потом это лихорадочное состояние может превратиться в любовь, и только тогда начинаешь понимать, почему ты на него запала.

– Похоже, ты говоришь об этом со знанием дела.

– Тот человек, что приходил сегодня. Вот к нему меня влечет.

– Так ты его любишь?

– У меня не было времени увидеть, как моя страсть превратится в любовь.

– Вот дерьмо! Какого же черта ты тут делаешь?

– Я же тебе сказала. Хочу покоя. Лав не может мне его дать. А ты будешь прекрасным спутником и хорошим отцом для Леа.

Владимир закурил другую сигарету и подошел к залитому светом бассейну, блики которого играли на пальмах-вашингтониях. Обернулся и угрожающе ткнул в нее пальцем.

– За кого ты меня принимаешь, мать твою?

– За человека, который ради того, чтобы я была рядом, готов исправиться и положить конец процветающей карьере. Не многие мужчины ставят женщину впереди денег, карьеры и положения.

– Хочешь выйти за меня, Карла?

– Мне холодно, я возвращаюсь в дом.

Она встала. Он схватил ее за руку.

– Хочешь выйти за меня?

– У тебя нет в запасе еще какой-нибудь хохмы?

– Хочешь выйти за меня? Да, мать твою, или?..

Была ли она слишком пьяна или же ей вконец надоела эта роль? Ответ в любом случае был плох:

– Нет, мать твою.

Владимир врезал ей прямым в подбородок, взвалил на плечо и отнес в сарай для инструментов, где бросил на пол, словно тюк. Пока он рылся в шкафу, она готовилась к контратаке, лежа среди мешков с компостом. Попыталась вспомнить, что Натан объяснял ей о способе контролировать страх и использовать его к собственной выгоде. Но захмелевшая голова работала плохо. Карла видела только одно: приоткрытую дверь сарая. Туда и бросилась. Коченок остановил ее пинком в живот. Она отлетела метра на два, ударившись о газонокосилку. Ухватившись за вихор сиреневых волос, он размахивал какой-то большой бутылкой без этикетки с бесцветной жидкостью внутри.

– Думаешь, раз ты красива, тебе все позволено? Что можешь приходить и уходить, когда вздумается, и посылать меня к такой-то матери?

– Это не имеет отношения к моей внешности.

– А вот мы сейчас проверим. Я-то тебя люблю ради тебя самой. И буду любить, даже если ты потеряешь свою красоту. Прямо сейчас и докажу. Знаешь, как действует кислота?