Стюарт Коэн - Семнадцать каменных ангелов

Фортунато был поражен ее неожиданной атакой и успехом. Пабло сделался трясущимся двойником того сибарита-кабальеро, который встречал их в своем кабинете.

– Мой личный бизнес… – начал он.

Она была неумолимой:

– Даже не произносите этого слова! Вы рассказываете нам об Уильяме Ренсалере, или завтра же утром вам оборвут телефон ребята из «Пахины-двенадцать».

Мойа сидел, убитый ее ультиматумом, и вдруг взорвался:

– Вон отсюда! Вон! – Он вскочил на ноги. – Полиция только и делает, что обвиняет невинных людей! Вашу карточку, комиссар! Фортунато, нет? – Он нацарапал в блокноте. – А вы, сеньорита?

Афина встала, спокойная, как стальной лист. В этот момент Фортунато восторгался ею.

– Я Афина. Вы можете запомнить меня просто как человека, который пустил вас ко дну. – Она закрыла свой блокнот и направилась к лифту.

Фортунато двинулся за ней, но Мойа перехватил его у дверей кабинета и, высунувшись в коридор, с яростью крикнул вдогонку Афине последнее оправдание:

– Мне нечего стыдиться! Нечего!

Фортунато видел побагровевшее лицо финансиста в каком-то полуметре от своего. Темные глаза выражали растерянность, казалось, Пабло Мойа отчасти ужасается тому, что он вот так стоит в холле и шипит в спину женщине лживые слова. Его лицо расплылось в бесформенном мучительном переживании, когда он рассеянно обернулся к комиссару.

– Увидимся, – сказал ему Фортунато.

– Почему Уильям Ренсалер? – спросила Афина, когда они снова были на улице.

Калье-Флорида в час пик походила на реку, текущую между двумя утесами из бетона и стекла. Со всех сторон раздавались звуки шагов, перемежавшиеся с обрывками разговоров, возгласами торговцев газетами, гудением сотовых телефонов.

Фортунато старался идти в ногу с ней.

– Потому что этого имени не было в рассказе Фабиана. Это был выстрел наугад, но вы видели, как он его поразил? После этого он не мог отвечать ни на какие вопросы. Он не так боится разоблачений своего порнографического предприятия, как разговора о Ренсалере.

– Но с какой стати ему знать начальника службы безопасности Пелегрини?

– Вот в этом-то и вопрос, дочка.

Они шли по Калье-Флорида, и мозг Фортунато бешено работал. Между Ренсалером и Пабло Мойей, руководителями двух считающихся враждующими групп, есть какая-то связь. Но имеет ли это отношение к убийству Роберта Уотербери? Что ж, расследование становилось интересным, да, определенно интересным.

Впервые за время, прошедшее с ночи похищения, Фортунато почувствовал, что мир ему открывается. Он все еще свободен, все еще плывет в прекрасном потоке жизни, источающем тонкий аромат кофе и одеколона над приглушенным шарканьем шагов по асфальту. Афина шла рядом, поглощенная мыслями. Наконец-то они работают над раскрытием дела Уотербери.

– Вы хорошо это разыграли, Афина. Ему не забыть такой пощечины!

– Ненавижу таких типов.

– Я это заметил! – Ему было приятно, что она довольна. – Я видел, как вы кусали губы, когда в тот первый день мы проезжали мимо демонстрации авиакомпании.

Она посмотрела на него:

– Так очевидно?

Он округлил глаза и возвел их к розовым небесам:

– Chica! Правами человека интересуются только левые. Вы и в самом деле хотите разоблачать его порносайт?

Она с чувством удовлетворения оглядела толпы портеньос, вываливавших на улицу по окончании рабочего дня.

– Э, я могу найти какого-нибудь достойного журналиста в «Пахине-двенадцать» и дать ему адрес вебсайта Пабло.

Он остановил ее и прижал палец к губам:

– Ш-ш-ш! – Он приложил сложенную рупором ладонь к уху. – Мне кажется, я слышу смех Беренски.

Они повернули на Калье-Лавалье, чтобы попасть в кафе «Ричмонд», где можно было перекусить. Узкий проход вдоль десятка кинотеатров горел разноцветными огнями, но они не отвлекали Фортунато от мыслей о деле Уотербери. Где-то на периферии маячила его роль в убийстве со всеми вытекающими мрачными последствиями, но с этим призраком он разберется потом. За бутербродами они сошлись в мнении, что Фабиан пытался вывести их на Пелегрини. Они обсудили возможность того, что он работал на федералов и что за федералами стоят Овехо и другие враги Пелегрини в правительстве.

– Или, может быть, Фабиан работает на «АмиБанк» независимо.

– Но зачем ему трогать веб-сайт Мойи, если он работает на «АмиБанк»?

Комиссар вскинул руки:

– Да потому, что он hijo de puta! Таким образом он чувствует, что перехитрил всех. Фабиан сам почти тот же преступник, а для преступников такое поведение типично. Они чувствуют силу, когда удается кем-то манипулировать. Что же до его работы на «АмиБанк»… – Он говорил, возможно, несколько вольные вещи, но сейчас ему было все равно. – Хороший инспектор, когда оказывает какие-то услуги, получает за работу в частной охране в четыре-пять раз больше, чем в полиции. – Он повел плечами и выпустил изо рта струйку дыма. – В вашей стране то же самое, верно? Работают на правительство, потом получают теплое местечко в корпорации. Затем снова в правительстве и на еще более теплом месте. Посмотрите на вашу нынешнюю администрацию. В кого ни плюнь, все связаны с вооружениями и нефтью.