Стюарт Коэн - Семнадцать каменных ангелов

Фабиан описал Терезу Кастекс де Пелегрини достаточно подробно, но все-таки она оказалась совершенно иной Терезой Кастекс, чем представляла себе Афина. Совсем не истерзанной безответной любовью неврастеничкой, какой ее представил Фабиан. Ее красота увяла очень привлекательно, и Афине пришло на ум, что неразделенная любовь скорее всего была изобретена инспектором. Стройная, лет пятидесяти женщина, изящно уложенные темно-русые волосы, прямая гордая осанка модели, совсем не похожа на инкскую мумию. Она говорила по-английски с женщиной, которая назвалась ей Сузанной Уинтертур из издательского дома «Эвондейл паблишерз».

– Я чувствовала такое одиночество после смерти Роберта, Сузанна, такое одиночество! Как вы знаете, мы работали вместе над фантастической новой книгой и только-только дошли до самого главного, произошло это ужасное событие. К счастью, мы уже обговорили окончание, так что я смогу оказать вашему проекту большую помощь. Вы, может быть, не знаете, но я писала еще до этой печальной истории с Робертом.

Она выудила из мягкой кожаной сумочки две небольшие книжки и положила их на стол. Каждая была в кожаном переплете с вытисненным на обложке золотым листом, по всей видимости, они были изданы на деньги автора. Афина открыла наугад один из томиков и, пробежав несколько строк, почувствовала, что начинает заливаться краской. Стихотворение описывало мысли женщины во время безумной оргии. В другом женщина ждала любовника в лимузине. Ме masturbo con tu imajen… [93] Я мастурбирую с твоим образом (исп.). Афина одобрительно кивнула и открыла другую книгу. Эта была поприличнее – сборник стихов с названиями вроде «Мальчик на Сен-Жермен-де-Пре» или «Флорентийская сумочка». Ей показалось, что это были размышления в стиле экзистенциалистов о различных походах Терезы по магазинам.

Она откашлялась.

– У вас действительно стиль… ну, как бы это выразиться получше… необычный. Североамериканские права на них еще свободны? – спросила Афина.

– О! – Не в силах скрыть удовольствие, она махнула рукой. – Мы можем обсудить такие вещи позже. Я отдаю их вам в подарок. Но давайте поговорим подробнее об этом проекте Уотербери. Что вам требуется от меня?

– Две вещи. Кое-какая биографическая информация и общая идея о том, как должен был закончиться роман. – Здесь Афина изобразила на лице что-то вроде растерянности. – Мне стыдно признаться, Тереза, но издание книг все-таки бизнес, и нам приходится прислушиваться к отделу маркетинга. Они хотят использовать обстоятельства смерти автора для продажи книги.

Это показалось беспардонным даже жене Карло Пелегрини.

– Они хотят воспользоваться убийством, чтобы продавать книгу?

Афина со скорбным видом покачала головой:

– Издательский бизнес, Тереза, очень беспощадный бизнес. Но по крайней мере, это позволит познакомить с вашей работой более широкого читателя. Отдел маркетинга видит это как историю художника, покатившегося по наклонной плоскости. Там должны быть и наркотики, и все такое. Знаете, всегда было что-то колдовское в образе художника, который разрушает себя, создавая свой лучший шедевр. Посмотрите, что сделалось с Ван Гогом! Они готовы даже предложить права на кинофильм. Конечно, его жена пришла в негодование, потому что он никогда не употреблял наркотиков… – Она передернула плечами. – Вот почему я надеюсь, что вы можете что-нибудь знать о его последних днях здесь.

Тереза Кастекс насторожилась и, чтобы скрыть это, вынула сигарету.

– Об этой смерти… – Она покачала головой. – Это довольно сложно. – По ее лицу пробежала тень. – Его убили не за наркотики. – Она не могла устоять от такого соблазнительного приглашения и, помедлив и оглянувшись по сторонам, перегнулась к Афине. – Его убила полиция.

Афина внутренне напряглась. Такая гипотеза уже появлялась, и если она и не принимала ее полностью, то никогда и не отвергала.

– Полиция?

– Я говорю вам это совершенно по секрету, потому что об этом знают очень немногие. Но это правда, это была полиция.

В первый раз за время их встречи Афина почувствовала, что Тереза Кастекс говорит искренне.

– Но зачем было полиции убивать его?

Ее не нужно было уговаривать.

– Это не очень украсит его образ, но, если вы пожелаете, я расскажу вам. Видите ли, Роберт связался здесь с одной женщиной. Французской проституткой самого низкого пошиба. Она говорила, что она танцовщица танго и преподносила себя как двадцатипятилетнюю женщину, но я уверена, ей было лет сорок. Должно быть, она была из парижских низов и приехала в Аргентину за богатством, думая, что будет здесь экзотикой. Я ее раскусила, но Роберт… у него всегда был более романтический взгляд на мир. Он хотел видеть в ней типичный для танго персонаж – француженку в пучине жизни Буэнос-Айреса. Он видел ее в таком романтизированном свете и сошелся с ней.