Шарлотта Линк - Незнакомец

— Он стрелял в тебя, Мариус. Сейчас он внизу, в доме, с Ребеккой. Мариус, он нас всех убьет. Нам надо позвонить и вызвать помощь. У меня его мобильник. Мобильник Максимилиана!

Во взгляде раненого снова появилось то напряженное выражение.

— Я… просто не знаю этот номер. Я вообще уже ничего не знаю. Я… хотел уйти отсюда с Ребеккой. Как вдруг пришел он. Максимилиан. Я… Он выстрелил. Да, он выстрелил в меня еще прежде, чем я что-то мог сказать… или сделать…

— Я знаю. Он сумасшедший. Он убьет Ребекку, поскольку считает, что она разрушила его жизнь, а нас — за то, что мы об этом знаем.

"И у нас чертовски мало времени", — подумала Инга с отчаянием.

Она понятия не имела, в какой полицейский участок попадет, если из-за границы наберет экстренный номер германской полиции. Поверят ли ее запутанной истории и поднимут ли тревогу в Лё-Брюске?

— Я позвоню маме, — решительно сказала женщина, — пусть она свяжется с полицией.

Почему же ей раньше не пришла в голову эта мысль? До этого, в машине? Она молниеносно набрала номер своих родителей. Ей пришлось дважды повторить попытку, потому что ее руки так сильно тряслись, что она постоянно нажимала не на те цифры. "Пожалуйста, окажитесь дома!" — молча молилась она.

Ее мать подняла трубку при первом же гудке, словно сидела рядом с телефоном.

— Да? — спросила она; ее голос был хриплым и заплаканным.

— Мама?

— Инга? Инга, боже мой, это ты?! Как у тебя дела? Ты где? Инга, послушай, ты должна…

Молодая женщина поспешно перебила свою мать:

— Мама, мне нужна помощь. Тебе надо позвонить в полицию. Мариус и я…

— Тебе надо остерегаться Мариуса! Инга, полиция в Германии разыскивает его. Со мной говорил коммисар полиции. Мариус убил двух человек. Он опасен. Он…

— Мама, это ошибка, но это сейчас не важно. У нас мало времени. Нас держат взаперти, и мы в опасности. Пожалуйста, позвони этому комиссару, который с тобой беседовал. Пусть он немедленно свяжется с французской полицией. Он знает, что надо делать. Делать прямо сейчас, очень быстро.

— Где вы?

Инга назвала адрес Ребекки. Она слышала, как ее мать, царапая ручкой, поспешно записывала ее слова.

— Инга… пожалуйста, будь осторожна!

— Мама, пожалуйста, поторопись!

Ей оставалось только ждать. Как быстро дадут ход этому делу? Ее мать будет действовать стремительно, это понятно, и если понадобится, поднимет на ноги полицию всей Европы. Она уже осознала, что ее дочь в опасности, и полиция, очевидно, уже давно шла по следам Мариуса. Тут следователи ошибались, но с этим можно будет разобраться и позже. На данный момент важно только одно: чтобы никто не задавал кучу вопросов и не сомневался в необходимости срочной помощи. Сейчас все должны действовать как можно быстрее.

Ожидание было мучительным. Едва закончив разговор с матерью, Инга выглянула в окно, прикидывая возможность побега таким путем, но ей тут же стало ясно, что эту мысль можно сразу отбросить. Для прыжка они находились слишком высоко, спуститься по чему-нибудь вниз тоже невозможно: не было ни сточной трубы, ни шпалеры — ничего. На мгновение Инга подумала о том, чтобы связать узлом простыни, образовав таким образом веревку для спуска, но она сомневалась в надежности такой конструкции. Кроме того, это означало бы оставить здесь Мариуса, а это показалось ей немыслимым.

— Полиция приедет, — прошептала она ему, — и тогда мы будем в безопасности.

Он попытался улыбнуться.

— Конечно. Тогда будем.

— Мариус, почему ты мне никогда ничего не рассказывал? — Еще задавая этот вопрос, Инга подумала, так ли важно выяснять это сейчас. И вообще что-либо выяснять. Но альтернатива была только одна: молчать и слушать стук своего сердца. Это было сложнее.

— Не рассказывал? — переспросил Мариус.

— О твоем детстве. О твоих родителях. О том, что ты жил у приемных родителей. Почему я ничего об этом не знала?

Он не ответил.

"А могу ли я, собственно, быть уверенной в том, что это не он убил тех двух пожилых людей? Ему нужна помощь — это ясно. Но является ли он жестоким преступником? Как все это взаимосвязано? Когда я смогу узнать, кто он есть?"

Инга уже подумала, что ее муж заснул, когда он вдруг открыл глаза и произнес:

— Максимилиан.

Женщина кивнула.

— Он болен. Я могу лишь молиться, чтобы полиция приехала до того, как он совсем потеряет разум.

— Он хотел завершить мой кошмарный сон.

— Максимилиан? Что он хотел?

Мариусу тяжело было говорить, и его голос зазвучал нетерпеливо: