Кит Маккарти - Мир, полный слез

Однако его реплика не остановила Елену.

– Может быть. Но я это выясню.

Айзенменгер улыбнулся.

– Ну, в этом я не сомневаюсь. – Он глубоко вдохнул холодный воздух. – И все же ситуация какая-то странная. Две смерти в поместье менее чем за неделю.

– При этом одна из них – явно убийство, а вторая…

Айзенменгер снова улыбнулся. Иногда Елене казалось, что его когда-нибудь убьют за эту улыбку; она и сама при виде ее порой испытывала желание его прикончить.

– Что – вторая?

– Я просто размышляю над тем, насколько ты права.

Он умолк, но при этом упорно продолжал улыбаться. Обхватив Елену за плечи, Айзенменгер повлек ее к замку.

– Вы шутите?! Еще одна смерть?

Тереза говорила таким тоном, словно уже устала от назойливости низших полицейских чинов и раньше, в эдвардианские времена, [24] Эдвардианской эпохой в Великобритании традиционно называют первое десятилетие XX в., время правления короля Эдуарда VII (1901–1910). Более вероятно, однако, что в данном случае подразумеваются 1930-е гг., когда английский престол недолгое время занимал король Эдуард VIII (1936) ничего подобного не происходило.

– На пустоши, известной под названием Стариковская Печаль, – кивнул Сорвин.

– Это на самой окраине поместья, – тут же подсказал Тристан.

Однако это замечание не произвело на Сорвина особого впечатления.

– Первая смерть тоже произошла на границе поместья.

– Вы знаете, кто это?

– Личность официально еще не установлена, но у меня есть основания полагать, что этого человека звали Альберт Блум. Вы его знали?

Сорвин, подняв брови, посмотрел на Тристана и Терезу и увидел, как они переглянулись; однако их взгляды выдавали скорее удивление, нежели какую-либо причастность к случившемуся.

– Он жил в деревне, – ответил Тристан. – Прожил там всю свою жизнь.

– А можно узнать, как… как он умер?

Айзенменгер различил нотку беспокойства в этом вопросе.

– Он подвергся нападению, – поколебавшись, тихо ответил Сорвин. – Не уверен, что вы захотите знать подробности. – Он взглянул на Айзенменгера, словно предупреждая, чтобы тот не вдавался в судебно-медицинские подробности.

– О господи! – Тристан схватился за голову. – Что здесь творится? Неужто у нас появился серийный убийца?

Сорвин покачал головой.

– У нас нет доказательств того, что мистер Мойниган был убит, хотя мы и не исключаем такую возможность.

Но, судя по всему, это мало чем утешило Тристана и Терезу.

– Однако я уверен, вы понимаете, как необходимо нам выяснить, где вы находились в последние двадцать четыре часа, – продолжил Сорвин. – Мне необходимо поговорить с каждым человеком в этом доме.

Тереза собралась было возразить, но Тристан не дал ей высказаться:

– Конечно, инспектор. Мы окажем вам полное содействие.

Сорвин сурово поблагодарил хозяев, не видя необходимости сообщать всему свету, что у него уже есть своя версия относительно того, кто мог убить старика.

Это был тот редкий случай, когда количество крови после вскрытия оказалось почти таким же, как и в его начале. Беверли, не проявляя ни интереса, ни отвращения просидела в секционной на протяжении всей процедуры со скучающим видом, прислонясь к стене и глядя то на спину доктора Аддисон, то на разъятый труп, то на потолок, где между флюоресцентными лампами пролегали какие-то непонятные серые трубы. Кроме нее в секционной находились Холт, представитель коронерской службы и фотограф, но они вели себя куда более активно – перешептывались и переходили с места на место. Беверли, будучи высшим существом, не обращала на них никакого внимания и лишь уныло взирала на этот скучный спектакль, в который раз разыгрывавшийся в театре человеческих страстей.

Наконец доктор Аддисон закончила, выпрямилась, глубоко вздохнула и отошла от стола. Подойдя к раковине, она стянула с себя первую пару перчаток, потом сняла пластикатовый передник, вторую пару перчаток и, наконец, халат. Опустив все это в грязный желтый медицинский мешок, она вымыла руки и повернулась к Беверли, которая едва удостоила ее взглядом.

– Боюсь, мало что интересного. Как я уже сказала на месте происшествия, убит около двенадцати часов тому назад, плюс-минус два часа. Я насчитала семьдесят три проникающих ранения плюс следы от трех ударов молотком по голове. Удары были настолько сильными, что рассекли кожу до кости и вызвали поверхностное повреждение теменных костей…

Следы полностью совпадают с формой молотка, найденного на месте преступления, а порезы и колотые раны могли быть нанесены ножом…