— Держи окно открытым и включи одометр. Когда набежит шесть миль, дашь мне знать. — С этими словами я перемахнул в кузов и растянулся, как на ложе. Спиной привалился к заднему стеклу, а ногами уперся в ящики с продуктами. На мне были бейсболка Университета Массачусетса, фуфайка с поднятым капюшоном и длинное кашемировое пальто. Идея заключалась в том, чтобы выглядеть как типичный студент, чью личность установить невозможно.
Вскоре после того, как он свернул на грунтовую дорогу, паренек крикнул мне, что мы проехали почти шесть миль. Я велел ему притормозить. Из-за деревьев вышел Скинфлик. Хотя он оделся, как я, меньше всего он был похож на обычного студента. Скорей на байкера. Нашу украденную машину он удачно припрятал в зарослях возле обочины.
Я протянул ему руку, он залез в кузов, и мы залегли с той стороны, где нас не могла засечь камера видеонаблюдения при въезде на Ферму. Пошли ухабы. Лежащее рядом со мной тело казалось вещевым мешком.
По ровному гудению тока, пропущенного через колючку поверх забора, я понял, что мы подъехали к воротам. Через короткое время по интеркому раздался мужской голос: «Кто там?» В нем слышалась хамоватая гнусавость а-ля Джордж Буш или какой-нибудь босяк из южных штатов; хотя, если на то пошло, с таким акцентом сейчас разговаривают белые мужчины по всей Америке.
Водитель ответил:
— Это Майк. Доставка провизии.
— Высунь из окна башку, чтобы я тебя разглядел.
Видимо, Майк выполнил приказ, потому что ворота со скрипом открылись, пропуская нас. Между прочим, колючка была протянута с внутренней стороны забора.
Грузовик загромыхал в горку и вскоре остановился. Паренек открыл задний борт и, стараясь не глядеть на нас, вытащил ящик с консервами и моющими средствами. Он, конечно, нервничал, но не настолько, чтобы завалить дело.
Как только он исчез из виду, я соскользнул на землю и Скинфлик следом за мной.
На фасаде дома, отделанного коричневой дранкой, я разглядел шесть окон — четыре на первом и два на втором этаже. Слева от нас виднелась зеленая пристройка, в которую водопроводчики Локано протянули трубы. Грузовик стоял к ней задом, удачно прикрывая нас.
Когда наш водитель нажал на дверной звонок, я перебежал к дому и прижался спиной к стене возле углового окна. Дверь уже открывали, когда рядом со мной плюхнулся Скинфлик. С гримасой досады я приложил палец к губам, а он, словно извиняясь, показал мне жестом — мол, все отлично. Паренек вошел в дом, а мы быстро прошмыгнули за угол.
Дальше нам предстояло непростое испытание. Вход в пристройку просматривался по крайней мере из двух окон заднего фасада. Сильно пригнувшись, мы побежали вдоль торца. Было острое чувство, что на нас устремлены взгляды, но я заранее предупредил Скинфлика, чтобы он не поднимал голову и не оборачивался. Я знал по собственному опыту: человек может видеть самые разные вещи и при этом убеждать себя в том, что глаза его обманывают. Но только не лицо. Когда он видит лицо, включается половина коры головного мозга. Вот почему мы бежали на свой страх и риск, с опущенными лицами. Достигнув пристройки, я раздвинул два фибергласовых щита в стене, и мы нырнули в лаз.
Внутри все заливал зеленый свет, поскольку крыша, как и стены, были из прозрачного фибергласа. Дверь, выходившая на задний двор, представляла собой проем, занавешенный снаружи куском синего брезента. Все было так, как мне описали. В самом низу стены, примыкавшей к хозяйскому дому, из аккуратно заделанной дыры торчал кран, а под ним, в земляном полу, сделан водосток. Из крана тянулся шланг, который заканчивался насадкой, лежавшей в железном ведре. Земляной пол был сырой насквозь.
Я выглянул из-за брезентового полога. Примерно через триста ярдов задний двор утыкался в забор с колючей проволокой. Посреди двора стояли три стола для пикника, а рядом с ними виднелось зацементированное углубление для барбекю. Из нашего укрытия можно было также разглядеть угол сарая из тех же фибергласовых щитов. Уж не того ли сарая, где рабочие нашли разложившийся труп молоденькой девочки?
Я старался не думать о том, был ли труп на самом деле и тот ли это сарай. Я знал, идя на задание, что это работа вслепую, и для того, чтобы глаза мои открылись, время еще не пришло. Максимум, на что я мог рассчитывать, — это появление новых свидетельств до наступления развязки.
Между тем задний борт захлопнулся, заработал мотор, и, судя по непринужденному тону, с которым какой-то мужчина обратился к пареньку за рулем, наши со Скинфликом маневры прошли незамеченными.
Читать дальше