Джейк Арнотт - Подснежник

Зрители реагировали на происходящее на экране восхищенными вздохами и произнесенными вполголоса одобрительными комментариями, однако вскоре к этим звукам прибавились и другие, из коих следовало, что демонстрация фильма являлась своего рода прелюдией к главному блюду. Пользуясь темнотой, зрители начали потихоньку перещупываться. Потом пленка с шелестом закончилась и двое молодых людей начали не торопясь раздевать друг друга на фоне экрана, который представлял собой теперь яркий белый прямоугольник. Луч кинопроектора падал на их ладные, тугие тела, подчеркивая форму и движение игрой света и теней. Белая плоть резко выделялась на фоне угольно-черной тени. В конце один из юношей опустился на колени, чтобы взять в рот член другого.

Гарри щедрой рукой распределял юношей среди гостей. Каждый из молодых людей либо обслуживал кого-то, либо сам становился объектом страсти. Один из гостей-бизнесменов уже стоял на коленях перед мажордомом с переломанным носом. Часть приглашенных, правда, предпочла оставаться просто зрителями, однако, наблюдая за происходящим, они почти непроизвольно трогали себя за разные места, так что даже тот, кто просто смотрит и ждет, тоже является участником.

Ко мне наш хозяин подвел очень милого юношу, и мы уединились в одной из спален. Там юноша, с красивого лица которого не сходила лениво-самодовольная ухмылка, прислонился спиной к стене, и мы приступили к нашему фехтовальному поединку. Для начала я прямо через брюки схватил его за мошонку и несколько раз сжал.

– Достань, – негромко велел я, расстегивая собственную ширинку.

Потом я плюнул на ладонь и принялся яростно тереть наши члены друг об друга. Юноша несколько раз застонал, впрочем довольно вяло.

– Грязный, распутный мальчишка! – хрипло пробормотал я, когда дело уже близилось к концу. – Грязный, мерзкий развратник!

С моих губ сорвался сдавленный крик облегчения и восторга, в глазах на мгновение потемнело. Горячее семя выплеснулось из моего кулака и закапало мне брюки. Юноша равнодушно фыркнул и ушел, несомненно, для того, чтобы продолжать исполнять свои обязанности. Я же достал из верхнего кармана носовой платок и как следует почистился. На меня снизошло спокойствие, к тому же после испытанного напряжения я испытывал нешуточную усталость. Все-таки в мои годы подобные вещи даются нелегко. Между тем из всех уголков просторной квартиры продолжали нестись звуки, свидетельствующие об удовлетворении самых разнообразных сексуальных потребностей. В другое время это, возможно, меня бы заинтересовало, но сейчас я чувствовал себя выжатым как лимон и остро нуждался в чем-то для подкрепления сил. Джин с тоником – вот что мне нужно, подумал я и стал искать выход. Бродя в полутьме по спальне, я едва не споткнулся о Тома Драйберга, уважаемого члена парламента от Баркинга, который, стоя на коленях, энергично отсасывал у какого-то юного атлета.

11 ноября, среда

Сегодня, спустя неделю после нашего знакомства, мне позвонил Гарри и предложил встретиться. Пригласил его в «Уайтс». Я знал, что он будет в восторге, и не только потому, что это – старейший и самый престижный клуб Лондона. Здесь еще сохраняется дух истинно аристократической вседозволенности, качество, которое почти исчезло в других клубах и которое, как я инстинктивно понял, придется Гарри по душе. Его буквально тянуло к подобным вещам – совсем как меня тянуло к стилю жизни, который вели он и ему подобные. Для меня это было бы желанной переменой, особенно после занудных встреч с занудными бизнесменами и избирательных вечеров консерваторов, на которых мне приходилось бывать в последнее время, пожалуй, слишком часто. А в Харктуэллском консервативном клубе и в самом деле можно помереть со скуки. Другое дело – Гарри. Я подозревал, что, несмотря на свое еврейское имя, Гарри Старкс – личность не совсем, скажем так, кошерная. Он был человеком опасным, но именно в этом и заключалась значительная часть его обаяния.

Показывая Гарри клуб, я заметил, как он украдкой любуется собой в высоком зеркале на лестничной площадке. Увидев свое отражение в стекле, обрамленном изысканной рамой в стиле барокко, он даже позволил себе слегка улыбнуться. Обрамленная колоннами дверь привела нас в игровую залу, и Гарри сразу шагнул к бильярдному столу. Казалось, увидев хорошо знакомый предмет, он сразу успокоился и перестал нервничать.

– «Уайтс» – один из немногих лондонских клубов, где еще сохранились бильярдные столы, – пояснил я.