Дэниел Силва - Убийство в Вене

Он взглянул на свои часы: 5.01 дня. Они теперь уже в вилле Радека. Габриель представил себе, как открывают «дипломаты», разливают кофе и вино. А потом перед его взором возникла другая картина – череда женщин в сером, пробирающихся по заснеженной дороге, пропитанной кровью. И его мать, по щекам которой катятся ледяные слезы.

«Что ты расскажешь своему ребенку про войну, еврейка?»

«Правду, герр штурмбаннфюрер. Я расскажу моему ребенку правду».

«Никто не поверит тебе».

Она, конечно, не рассказала ему правды. Вместо этого она изложила правду на бумаге и заперла эту бумагу в архивах «Яд Вашема». Возможно, «Яд Вашем» – наилучшее для этого место. Возможно, есть такая жуткая правда, что лучше оставить ее в архиве ужасов, закрытом для не прошедших вакцинацию. Мама была не в состоянии рассказать ему, что была жертвой Радека, как и Габриель никогда не мог сказать ей, что он – палач, работающий на Шамрона. Хотя она всегда это знала. Она знала, как выглядит лицо смерти, и она видела смерть в глазах Габриеля.

Телефон в кармане его куртки тихо завибрировал у бедра. Он медленно поднес аппарат к уху и услышал голос Шамрона, сообщивший ему, что игра началась. Габриель опустил телефон в карман и постоял с минуту, глядя на фары, плывшие к нему по черной австрийской долине.

– Что ты скажешь ему, когда увидишь его? – спросила ранее Габриеля Кьяра.

«Правду, – подумал сейчас Габриель. – Я скажу ему правду».

И он зашагал вниз по узким, выложенным камнем улицам древнего города в темноту.

Вена

Узи Навот кое-что понимал в обысках. Тот, что провел Клаус Хальдер, был тщательным и высокопрофессиональным. Их заставили вывернуть карманы, проверили все конечности и расчленили хорошо отрегулированный магнитометр. Последним объектом интереса были «дипломаты». Папки были открыты, все страницы перелистаны, с ручек сняты колпачки и обследованы. Проведя досмотр, Хальдер щелкнул замками и вручил каждый «дипломат» своему владельцу.

– Герр Фогель ждет вас в гостиной, – сообщил охранник. – Пожалуйста, следуйте за мной.

Они вошли в гостиную через двойные двери цвета топленых сливок. Охранник отступил в сторону, и показался Радек, который сидел у огня в пиджаке «в елочку» и галстуке ржавого цвета. Он приветствовал гостей наклоном узкой головы, но даже не попытался встать. Навот понял, что этот человек привык принимать гостей сидя.

Беккер приблизился к нему вместе с Навотом, шедшим у его плеча. Охранник взял каждую створку двери в руку и сдвинул их, словно камергер, закрывающий хозяина на ночь в Спальне.

Беккер пожал Радеку руку. Навот читал досье Радека и свидетельство матери Габриеля Аллона. Он не хотел пожимать руку убийце, но выбора не было. Несмотря на возраст, рукопожатие у Радека было твердым и руки не дрожали. Его голубые глаза все время сверлили Навота. Рукопожатие было проверочным. Навоту показалось, что он прошел испытание.

Радек движением пальцев указал на пустые кресла, затем рука его вернулась к напитку, стоявшему на ручке его кресла, и он начал вертеть стакан туда-сюда – два поворота направо, два налево.

– Я слышал очень хорошие отзывы о вашей работе, герр Ланге, – неожиданно произнес он.

– Это все вранье, уверяю вас, герр Фогель.

– Вы слишком скромны. – И он крутанул стакан. – Вы выполнили кое-какую работу для одного моего знакомого несколько лет назад – джентльмена по имени Хельмут Шнайдер.

«И вы пытаетесь расставить мне западню», – подумал Навот. Он подготовился к подобному. Настоящий Оскар Ланге дал ему список своих клиентов за последние десять лет, и Навот запомнил его. Имя Хельмута Шнайдера там не фигурировало.

– У меня было много хороших клиентов за последние несколько лет, но, боюсь, фамилии Шнайдер нет среди них. Возможно, ваш знакомый спутал меня с кем-то.

Навот опустил глаза, щелкнул замками своего «дипломата» и поднял крышку. Когда он снова взглянул на Радека, его голубые глаза были устремлены на Навота, и он крутил напиток на ручке кресла. В глазах Радека была пугающая неподвижность. Такое было впечатление, будто охотник изучает дичь.

– Возможно, вы правы. – Примирительный тон Радека никак не соответствовал выражению его лица. – Он сказал, что вам нужна моя подпись под некоторыми документами, связанными с ликвидацией счета.

– Да, это так.

Навот достал из своего «дипломата» папку и поставил «дипломат» на пол у своих ног. Радек проследил за передвижением «дипломата», затем взгляд его снова обратился к лицу Навота. Навот поднял обложку папки и посмотрел на Радека. Он открыл было рот, чтобы сказать что-то, но тут на антикварном письменном столе в нескольких шагах от них зазвонил телефон. Это был резкий электронный звук, и чувствительным ушам Навота показался вскриком на кладбище. А Радек, казалось, не слышал звонка. Его глаза были выжидающе устремлены на лицо Навота. Телефон снова зазвонил. Зазвучал третий звонок, но был заглушен на половине вскрика, и послышался баритон Клауса, охранника, эхом отдавшийся среди стен.