Вадим Голубев - Облом. Детективы, триллеры, рассказы разных лет

Витек не помнил, сколько времени пробыл в «отключке». Временами сознание возвращалось к нему. Тогда парня снова окружали какие-то люди, и он снова проваливался в небытие. Очнулся в прокуренной комнате, заполненной какими-то человеческими обрубками. Обрубки покуривали, что-то жевали, переговаривались между собой.

— Э, да у них всех нет ног, — отметил про себя Витек.

Почуяв недоброе, он провел рукой по ногам и уткнулся в пустоту. Откинув вонючее одеяло, увидел, что вместо ног у него две короткие, по самые ягодицы, забинтованные культи. Из истерики его вырвали чернявые мужики, лица которых были знакомы.

— Слезами горю не поможешь. Крепко ты был пьяный, совсем «кривой»! Мы тебя насилу из-под электрички вытащили. Жизнь тебе спасли. Потом, знаешь, сколько баксов за твое лечение заплатили? Теперь отрабатывать надо! Одевайся! — швырнули ему камуфляжную форму, тельняшку и голубой берет.

— Ребята! — взмолился тот. — Мне бы до дома доехать. Я с вами рассчитаюсь. Сколько скажите — заплачу!

— Хватит канифолить мозги, бомжина! — дали ему ногой в солнечное сплетение. — Дом у него! Кинуть нас хочешь! А ну, тварь, одевайся!

Витька вытянули по спине милицейской дубинкой, ударили по печени. После этого он уже ни о чем не просил.

— У тебя какая кликуха? — спросили его.

— Циркуль…

— Будешь и у нас Циркулем! — хохотнули в ответ.

Началась работа. Циркуль стоял в переходе между станциями метро. Ему хорошо подавали, принимая за инвалида чеченской войны. Там же крутились «работодатели» — брат с сестрой. Они периодически выгребали у Витька собранные подаяния, решали возникавшие проблемы с милицией. Они собирали подопечных и везли их после работы «на хату» — комнату, где обретались полтора десятка безногих. За работу кормили, утром давали бутылку пива, в обед — то же, вечером — стакан водки. В двух соседних комнатах крутились хозяева: парни и девки, возившие калек по вагонам метро. Большинство инвалидов были бомжами и считали, что им повезло: крыша есть, кормят сытно, выпить дают. Кое-кто тосковал по воле. Однако после того, как один из новеньких потребовал бабу, за что был забит ногами до смерти, все помалкивали. Лишь сосед Витька Сергей как-то сказал:

— Неизвестно, сами мы под электричку попали или нас хозяева под нее положили. Эх, дурак я — накануне свадьбы в Москву поехал. Хотел невесте подарок сделать… А теперь нужен ли я ей?

Так текли дни, а за ними — месяцы. Однажды не поднимавший глаз Циркуль почувствовал на себе пристальный взгляд. Он хотел сказать что-то вызывающее и осекся. Перед ним стояла мать.

— Витек, родненький! — бросилась она к сыну. — Я тебя уже полгода где — только не ищу! Все глаза проплакала, пока тебя ждала!

— Вот что, мама, — смахнул слезу Витек. — «Пасут» меня. Сейчас хозяева обедают, но вот-вот должны вернуться. Бежим отсюда!

Когда поезд подходил, на платформе появились хозяева. Они крутили головами в поисках Циркуля. Его выдал не снятый голубой берет. В вагон влетел парень. В другую дверь втерлась его сестра. Мать встретила хозяина ударом ноги в живот, а когда тот согнулся, еще одним ударом ноги в голову вышвырнула из вагона. «Осторожно, мама!» — крикнул Витек. Сестрица кралась к ней с длинным шилом. Циркуль впился девке зубами в ногу. Лидия обрушила ей на голову тяжелую сумку, в которой оказались банки с консервами. Еще одним ударом она выбросила деваху на платформу, на начавшего подниматься парня. Двери закрылись, и хозяева лишь проводили взглядом поезд, умчавший Лидию с сыном.

Только попав в свою квартиру, Витек понял, сколь дороги ему мать и дом, и как долго не вспоминали они об их озере. Отныне оно стало постоянной темой разговоров. Циркуль часто рисовал по памяти это озеро. Рисовал он и Забайкальские степи. Рисовал и Москву: ноги, ступающие по камню подземного перехода, да мрачную комнату, набитую безногими людьми. Как и прежде, стал выпивать по две бутылки в день. Мать уже не перечила.

Вновь частым гостем стал Олег Александрович. Он то расходился, то вновь сходился со своей, уже второй, женой. Витек был рад его визитам — тогда доза выпивки увеличивалась. Правда, к разговорам об озере мать с сыном Олега Александровича не допускали.

Однажды Олег Александрович пришел раньше обычного и сильно расстроенный. Он сказал, что Лидию прямо с работы увезли в больницу, и что врач хочет поговорить с сыном.

Прочитав вывеску у входа в отделение больницы, Витек понял, отчего в последнее время мать столь сильно похудела. Отчего силы так часто покидали ее, отчего она вскрикивала от внезапно нахлынувшей боли. Врач сказал, что хотя редко, но бывает, когда больной годами не знает о поразившем его раке. В этом случае, болезнь дает о себе знать лишь, когда ее смертоносная деятельность почти завершена, а дни больного сочтены.