Уилбур Смит - Лучший из лучших

Встречные, особенно женщины, смотрели ему вслед, и их лица смягчались, но Джордан шагал так, будто вокруг никого не было. Он безмолвно твердил обращение к богине: «Зачем ты убежала? Здесь тебе было бы лучше…» Джордан столько раз повторял эти слова, что они стали частью его самого. «Может быть, ты вернешься к нам, Великая богиня?»

Она уходила – и Джордан думал, что не выдержит боли расставания. Статуя, богиня и мать в его воображении слились в единое целое, став последней ниточкой, связывавшей с матерью: Алетта превратилась в Великую богиню.

Джордан был в отчаянии и горевал так, точно потерял самого близкого человека. Добравшись до лагеря Родса, юноша остановился, охваченный буйными фантазиями: взять богиню, убежать с ней куда-нибудь в дикое место и спрятать статую в отдаленной пещере. Сердце бешено заколотилось. Нет, лучше отвезти богиню обратно в древний разрушенный город на далеком севере, откуда она пришла, откуда ее похитил отец, – туда, где она будет в безопасности.

Потом возбуждение спало, сердце сжалось от отчаяния: все это детские мечты, а ведь он уже не ребенок!

Потянув за поводья, Джордан повернул переднего мула к проходу сквозь изгородь. Родс, без шляпы, в одной рубашке, стоял у бунгало, негромко выговаривая что-то одному из приказчиков Главной алмазной компании.

Увидев Джордана, Родс сухо кивнул работнику и отвернулся от него.

– Джордан, ты привез сокола? – сдержанно спросил Родс, словно почувствовав настроение юноши.

Тот кивнул.

– Возьмите четверку лучших людей, – приказал Родс ожидавшему в сторонке приказчику. – Разгрузите повозку, да поосторожнее: это ценное произведение искусства.

Родс внимательно наблюдал, как рабочие развязывали веревки. И все же, когда Джордан заговорил, он склонил к нему большую курчавую голову.

– Если нам суждено потерять статую, то я рад, что она уходит к вам, мистер Родс.

– Птица чем-то дорога тебе, Джордан?

– Это самое дорогое, что у меня есть! – выпалил юноша и тут же спохватился: вот так глупость ляпнул! Мистер Родс наверняка подумает, что у него не все дома. – Я хотел сказать, что статуя появилась в нашей семье еще до моего рождения. Не представляю, как буду жить без нее. Даже думать об этом не хочется.

– Джордан, тебе вовсе не обязательно расставаться с ней.

Юноша посмотрел на Родса, не в состоянии произнести вопрос вслух.

– Ты можешь пойти за ней.

– Ах, не дразните меня, мистер Родс!

– Ты умен и усерден, изучил стенографию и прекрасно владеешь пером. Мне нужен секретарь – человек, который знает алмазы и любит их не меньше меня; человек, с которым мне легко общаться, которого я хорошо знаю и люблю. В общем, тот, кому можно доверять.

Джордана захлестнула волна невыразимого счастья – пронзительного, яркого и настолько острого, что ничего подобного он в жизни не испытывал. Онемевший юноша прирос к месту, глядя в бледно-голубые прекрасные глаза человека, перед которым столько лет преклонялся.

– Джордан, я предлагаю тебе место. Хочешь на меня работать?

– Да, мистер Родс, – тихо ответил юноша. – Больше всего на свете!

– Прекрасно, тогда вот тебе первое задание: найди местечко, куда поставить статую.

Белый приказчик откинул в сторону закрывавший птицу брезент, и полотнище перевесилось через край повозки.

– Полегче там! – крикнул он чернокожим рабочим. – Привяжите веревку. Не уроните! Смотри, что делаешь, чтоб тебя!

Рабочих было слишком много, они явно мешали друг другу. Головокружительная радость Джордана омрачилась тревогой за птицу. Он собрался подойти поближе и лично проследить за разгрузкой, но в этот момент застучали копыта – приехал Невил Пикеринг верхом на породистой гнедой кобыле. Натянув поводья, он заставил лошадь перейти на шаг. При виде Джордана на лице Пикеринга промелькнула тень. Шестым чувством юноша мгновенно понял, что его присутствие пришлось не по душе.

Облачко сбежало с лица Пикеринга так же быстро, как и появилось, сменившись очаровательной теплой улыбкой. Он посмотрел на статую.

– Что это у нас здесь? – весело спросил Пикеринг с беззаботным видом. Выглядел он, как всегда, элегантно: накидка из тонкого шелковистого сукна подчеркивала ширину плеч, а тисненый кожаный пояс – узость талии; начищенные до блеска полусапожки выставляли напоказ длинные стройные ноги. Сдвинутая набок широкополая шляпа прикрывала глаз.

– А, птичка! – Пикеринг посмотрел на Родса. – Поздравляю!

День стоял жаркий и безветренный, но скоро погода изменится. С юга налетит ветер, и жара спадет, а до тех пор неподвижность воздуха нарушали только внезапные пыльные вихри: маленькие, но яростные, они возникали из ниоткуда, подхватывали пыль, сухую траву и опавшие листья, поднимая их на сто с лишним футов, и неслись по непредсказуемой траектории, столь же внезапно исчезая, уходя в никуда.