Уилбур Смит - Лучший из лучших

– Ты говоришь, как белый, – высокомерно отозвался Базо. – Днем и ночью ты думаешь только о желтых монетках.

– А иначе зачем нужна эта… эта тварь? – Камуза, слегка вздрогнув, показал на корзинку. – От ее укуса копье взрослого мужчины сморщивается, как гнилой банан, и становится размером с пальчик младенца.

– Это ж насколько ему придется сморщиться! – хихикнул Ральф. – Все равно что бегемоту стать мышкой!

Базо ухмыльнулся.

– Дай ей пососать немного, чтобы набраться сил для схватки, – предложил он, притворяясь, что ставит корзинку на колени Камузы.

Тот завопил и проворно отпрыгнул в сторону. Сидевшие вокруг костра матабеле разразились восторженным хохотом, скрывая страх за шумными насмешками. Едва Базо осторожно снял крышку, воцарилось молчание. С опаской, но не в силах сдержать любопытство, все вытянули шеи, заглядывая в корзинку: на дне шевельнулось что-то черное, пушистое, размером с крысу.

– Хау! Инкосикази! – позвал Базо.

Странное создание приподнялось на многих ногах сразу, выставив переднюю пару для защиты. Ряды глаз поблескивали в неверном свете костра.

– Инкосикази, я вижу тебя! – Базо поднял правую руку, отвечая на приветствие пары длинных волосатых ножек.

Базо назвал ее Инкосикази, «королева». «В гневе она кровожадна, как королева матабеле», – объяснил он Ральфу.

Юноши разгружали деревянные балки для подъемников на восточном конце дороги. Ральф стоял на нагруженной повозке, связка балок раскачивалась у него над головой, как вдруг из гнезда между деревяшками выпал огромный паук – подняв раздутое бархатистое брюшко, он промчался по руке юноши и спрыгнул вниз с высоты десяти футов.

С вытянутыми лапками паук был размером с тарелку – волосатый и прыгучий паук-птицеед.

– Лови его, Базо! – крикнул Ральф сверху.

С тех пор как Западный Грикваленд и прииск стали частью Кейптаунской колонии и вошли в состав Британской империи, многое изменилось. Прииск назвали «Кимберли» – в честь лорда Кимберли, министра колоний. Городок Кимберли приобщился к британской цивилизации и викторианской морали – в частности, новая администрация безоговорочно запретила петушиные бои. Падкие на развлечения старатели быстро нашли замену петухам. Теперь в моду вошли бои пауков.

– Держи его! – Ральф спрыгнул с повозки, раздирая рубаху.

Базо успел первым: сорвав набедренную повязку, он замахнулся ею на паука, словно матадор. Паук привстал на задние лапки, угрожающе выставив передние – и тут ликующий матабеле накрыл его, поспешно замотав свою добычу в ткань.

Инкосикази участвовала в пяти схватках – и пять раз победила. Правда, в последнем бою с огромной и злобной самкой она потеряла ногу, перекушенную в суставе. С тех пор прошло почти три месяца, и на месте оторванной ноги выросла новая – чуть светлее других, точно новый росток на кустике роз.

Базо нарочито медленно протянул руку – паучиха поднялась выше, угрожающе шевеля жвалами, между которыми виднелось изогнутое красное жало с капелькой яда на остром, как иголка, кончике.

В темной хижине наступила полная тишина; тихое потрескивание угольков в костре казалось оглушительным. Все даже дышать перестали, наблюдая, как рука Базо постепенно приближается к корзинке.

Кончиками пальцев юноша погладил мягкое пушистое тельце. Паучиха медленно расслабилась, и зрители облегченно вздохнули.

Базо осторожно повернул руку ладонью вверх. Инкосикази вскарабкалась в нее, целиком заполнив ладонь, хотя лапки оставались согнутыми.

– Королева, – сказал Базо. – Настоящая королева. – Нахмурившись, он добавил: – Хеншо хочет, чтобы ты снова сражалась. – Полные губы изогнулись в озорной улыбке. Базо посмотрел на Ральфа. – Пойди к нему и скажи, будешь ты сражаться или нет.

С этими словами он протянул Инкосикази Ральфу.

Ральф смотрел на скрюченного паука, огромного, как волосатая жаба. По коже побежали мурашки ужаса.

– Ну же, Хеншо, – улыбнулся Базо. – Поговори с ней.

Это был вызов. Зрители зашевелились в предвкушении. Если уклониться от вызова, насмешек не оберешься. Ральф попытался двинуть рукой, но в груди тошнотворной ледышкой застыло отвращение; капельки пота на лбу внезапно стали обжигающе холодными.

Базо улыбался, не сводя глаз с Ральфа, но вызов в его взгляде потихоньку сменяло насмешливое презрение. Неимоверным усилием воли Ральф заставил себя протянуть руку. Заметив движение, паучиха приподнялась – мягкое раздутое брюшко непристойно запульсировало.