Уилбур Смит - Лучший из лучших

Мунго преспокойно развалился в кресле, вытянув перед собой скрещенные в лодыжках ноги. Он был в одной рубашке, без галстука, жилет расстегнут.

– Благодарю вас, генерал. Я стояла и буду стоять, пока не получу от вас ответа.

– Все расходы на военные действия и помощь Матабелеленду понесла компания. Даже ты должна понимать, что репарации неизбежны.

– Вы забрали у них все! Мой братец Зуга угнал больше ста двадцати пяти тысяч голов скота, принадлежащего матабеле…

– Война обошлась нам в сто тысяч фунтов.

– Ладно, – кивнула Робин. – Если вы не хотите прислушаться к голосу человеколюбия, то, возможно, вас убедят деньги. Матабеле рассеяны по всей стране и потеряли почву под ногами. Племенная иерархия распалась; повсюду свирепствует оспа…

– Робин, побежденные всегда обречены на страдания. И будь добра, присядь наконец, у меня уже шея болит на тебя снизу вверх смотреть.

– Если вы не вернете им часть скота, в количестве, достаточном для обеспечения племени молоком и мясом, то наступит голод, который обойдется вам гораздо дороже вашей игры в войну.

Улыбка сошла с лица Мунго Сент-Джона. Он слегка наклонил голову, изучая пепел на кончике сигары.

– Подумайте, генерал. Когда правительство империи осознает размеры бедствия, оно заставит вашу прославленную компанию кормить матабеле. Во сколько обойдется доставка зерна из Кейптауна? Сотня фунтов за фургон. Или теперь уже больше? Если голод примет размеры геноцида, то я позабочусь о том, чтобы возмущенная общественность под руководством таких защитников прав человека, как Лабушер и Блант, вынудила правительство ее величества аннулировать выданную вам хартию и признать Матабелеленд имперской колонией.

Мунго Сент-Джон взял со стола бутылку и выпрямился в кресле.

– С чего ты вообще взялась защищать этих дикарей? – спросил он.

Робин пропустила вопрос мимо ушей.

– Генерал, я предлагаю вам передать мои слова мистеру Родсу, пока не начался голод.

Она с удовольствием заметила, каких усилий ему стоило сохранить невозмутимость.

– Робин, вполне возможно, что ты права. – Мунго снова насмешливо улыбался. – Я обращу на это внимание директоров компании.

– Незамедлительно! – настойчиво заявила она.

– Незамедлительно, – сдался он, разводя руки в притворной беспомощности. – Чем еще я могу тебе помочь?

– Я хочу, чтобы ты на мне женился.

Мунго медленно встал, не сводя глаз с Робин.

– Дорогая, ты можешь мне не поверить, но именно этого я сам хочу больше всего на свете. И все-таки я растерян. Ведь тогда, в Ками, я сделал тебе предложение. Почему ты вдруг решилась сейчас?

– Чтобы дать отца ублюдку, которого ты мне заделал! Он зачат через четыре месяца после смерти Клинтона.

– Сын! – сказал Мунго. – У нас будет сын!

Он вышел из-за стола.

– Ты наверняка знаешь, что я тебя ненавижу! – заявила она.

Мунго улыбнулся, блеснув единственным глазом.

– Знаю. Наверное, именно за это я тебя и люблю!

– Никогда не говори так! – зашипела Робин.

– Что поделать, придется. Видишь ли, я и сам этого не понимал. Всегда думал, что уж мне-то глупости вроде любви не грозят. Сам себя обманывал. Мы оба должны честно посмотреть правде в глаза: я тебя люблю!

– Мне ничего от тебя не нужно, кроме фамилии! И ты от меня не получишь ничего, кроме ненависти и презрения!

– Сначала выйди за меня замуж, любимая, а там уж разберемся, кто что получит.

– Не трогай меня! – предупредила Робин.

Мунго нежно поцеловал Робин.

Понадобилось почти десять дней неторопливого путешествия верхом, чтобы объехать границы земель, которые получил Зуга.

Они тянулись к востоку от реки Ками до брода через Бембези и к югу до окраин Булавайо – территория размером с графство Суррей: травянистые равнины с похожими на парки перелесками и низкие золотистые холмы. Здесь текла дюжина речек поменьше, куда приходили на водопой стада Зуги.

Мистер Родс назначил Зугу распорядителем собственности побежденных, дав ему полномочия завладеть королевскими стадами Лобенгулы. Сотня добровольцев собрала почти сто тридцать тысяч голов отборного скота.

Половина стада перешла в собственность компании; оставшиеся шестьдесят пять тысяч следовало распределить в качестве трофеев между теми, кто принял участие в походе на Булавайо в отряде Джеймсона и Сент-Джона. Однако в последний момент мистер Родс передумал и отправил Мунго телеграмму с приказом вернуть матабеле сорок тысяч голов.