Уилбур Смит - Лучший из лучших

– Папа…

– Я знаю, ты скажешь, что я не смогу воплотить свою мечту в жизнь. У меня нет на это необходимых средств. Возможно, у меня и решимости уже не хватает. И все-таки, Джордан, пока этот листок бумаги принадлежит мне, надежда остается, остается мечта. Я не продам концессию.

– Я так и сказал мистеру Родсу, и он сразу же меня понял. Он хочет, чтобы ты принял в этом участие.

Зуга поднял голову и пристально посмотрел на сына.

– Ты получишь место в совете управляющих компании, которую мистер Родс создаст на основе хартии ее величества. Кроме того, ты получишь сельскохозяйственные угодья, золотые месторождения и должность командира отряда. Папа, как ты не понимаешь! Мистер Родс не отнимет твою мечту, а поможет осуществить ее!

Молчание затягивалось. В камине с хрустом треснуло полено; взлетевшие искры осветили лицо Зуги.

– Когда Родс готов со мной встретиться? – спросил он.

– До Гроте-Схюра ехать часа четыре.

– К тому времени уже стемнеет.

– В твоем распоряжении любая из пятнадцати спален для гостей, – улыбнулся Джордан.

Зуга захохотал, как человек, к которому вернулись восторг и нетерпение молодости.

– Тогда чего мы тут сидим?! – воскликнул он. – Ян Черут, принеси-ка мне куртку!

Зуга решительным шагом вышел на крыльцо. На верхней ступеньке он помедлил и прикоснулся правой рукой к колонне из синего камня. Прикосновение выглядело странно ритуальным: той же рукой Зуга коснулся своих губ и лба – таким жестом арабы приветствуют старого друга.

Глянув на Джордана, Зуга улыбнулся.

– Суеверие, – объяснил он. – Приносит удачу.

– Удачу? – фыркнул Ян Черут, стоявший у крыльца, держа на поводу лошадь Зуги. – Проклятый камень! Всю дорогу из Кимберли тащили, а для чего? Только спотыкаешься об эту никчемную глыбу!

Он продолжал бормотать что-то себе под нос, пока Зуга садился в седло. По обычаю бурских охотников стремена были опущены на всю длину.

– Ян Черут высохнет от горя, если ему не на что будет пожаловаться! – подмигнул Зуга Джордану, и они выехали из-под сени белых железных деревьев на дорогу.

– Я часто вспоминаю тот день, когда мы уперлись в «синеву», – сказал Джордан. – Если бы мы только знали!

– Откуда же нам было знать?

– Это я виноват. Я убедил тебя, что в синей породе ничего нет.

– Джордан, ты был совсем ребенок!

– Меня же считали знатоком алмазов! Если бы я не был так уверен, что синяя порода – пустышка, ты бы никогда не продал Чертовы шахты.

– Я их не продавал, а проиграл.

– Ты думал, что они ни на что не годны. Ты никогда бы не принял пари мистера Родса, если бы знал, что «синева» не конец, а, наоборот, начало!

– Этого не знал никто – по крайней мере в то время.

– Мистер Родс чувствовал. Он никогда не терял надежду – догадывался, что на самом деле представляет собой «синева», чуял тем особым нюхом, которого больше ни у кого нет.

– Джорди, я с тех пор так ни разу и не был в Кимберли. Мне никогда не хотелось вернуться обратно, но, конечно же, слухи доходят и сюда. Говорят, что когда Родс и Барнато заключили сделку, то оценили Чертовы шахты в полмиллиона фунтов стерлингов.

– Именно они оказались ключом к месторождению, потому что расположены в самом центре обогащения. Но ты об этом не подозревал.

– Странно, насколько безошибочна интуиция одного человека, в то время как другой, доверяясь своему нюху, садится в лужу, – задумчиво произнес Зуга. – Я всегда знал – во всяком случае, мне так казалось, – что моя дорога на север начинается в этой жуткой дыре.

– Может, так все и будет. Деньги, которые нужны нам для путешествия на север, придут из той самой дыры – миллионное состояние мистера Родса получено именно оттуда.

– Расскажи мне про «синеву». Ты ведь был рядом с Родсом, когда это случилось.

– Все очень просто, – ответил Джордан. – Она меняется.

Зуга покачал головой:

– Чудеса какие-то!

– Да, – кивнул Джордан. – Алмазы – удивительное чудо природы. Я никогда не забуду свое удивление при виде того, что показал мне Родс. Синий камень, поднятый из шахты, прочнее гранита, однако стоит ему полежать на открытом воздухе год или два, как он начинает рассыпаться. Мы думаем, что все дело в солнечном свете – от него камень крошится, точно черствый хлеб. А какие в нем алмазы! Папа, ты не поверишь! Невероятные камни – мы добываем одиннадцать тысяч каратов в день! «Синева» оказалась настоящей алмазоносной породой, сердцем месторождения… Иногда я слишком увлекаюсь, – смущенно признался он.