Майкл Слэйд - Вурдалак

Суббота, 19 марта, 22: 15

— Твой друг Карадон отчасти сексист, — заявила Дебора.

— Зато честный, — ответил Чандлер. — Я ему многим обязан.

— Почему почти все мужики ведут себя одинаково?

— Это как?

— Сначала смотрят на грудь женщины, а потом ей в лицо?

— Задержка оральной фиксации. Раннее отлучение от груди. Перенос Эдипова комплекса. Или еще что-то в том же духе.

— Серьезно, Цинк. Почему?

— Потому, что мужики по сути — похотливые скоты, Дебора. Природа зверя. Потому раса и выживает.

— А я-то надеялась, что эти древние инстинкты не дожили до наших дней.

Чандлер покачал головой.

— Они никогда не исчезнут. Феминизм просто слегка изменил правила игры. Каждому мужику по-прежнему хочется залезть женщине под юбку, и если ради этого надо немного пофилософствовать — пожалуйста! А самые отъявленные кобели те, что искренне верят, будто живут согласно новой философии. В мире царит обман, Дебора. Порой мы обманываем самих себя.

— И сейчас?

— Да, и сейчас.

— Это говорит Чандлер-циник?

— Нет, Чандлер-реалист.

— Что хорошего тебе сделал Карадон? Ты все ему прощаешь.

— Я серьезно напортачил в деле, которое привело меня в Род-Айленд. Посадил одну сволочь без достаточных улик, а его порезали в тюрьме. А мы, как саперы, ошибаемся только раз. Адвокат этого гада возбудил дело, чтоб упрятать меня за решетку. Потому мне и пришлось так внезапно сорваться из Лондона. И вдруг без одной минуты двенадцать Билл Карадон раскопал порнофильм, где для вящего эффекта одну из звез-дюль прикончили по-настоящему, а деньги на съемки дал — угадай кто — наш порезанный друг. У адвоката тоже оказалось рыльце в пушку, там и его денежки крутились, и слуша-нье дела закончилось, не успев начаться: до выяснения вновь открывшихся обстоятельств Юридическое общество временно лишило этого субчика права юридической практики. Иск судья так и не увидел.

— А что с этим… порезанным?

— Умер.

— Ну и как ты после этого себя чувствуешь?

— Прекрасно! Он заплатил за женщину по имени Дженни Копп и косвенно — за жертву порнофильма. Я сторонник суровой справедливости, Дебора, какие бы формы она ни принимала.

Они стояли одни на застекленном балконе под россыпью звезд. Из-за французских дверей долетала танцевальная музыка: в «Хьятт-отеле» давали «Бал красных мундиров». Дебора была в длинном черном платье с лифом из широких перекрещенных бретелей, завязанных сзади на шее, Чандлер — в парадной форме инспектора КККП: короткая куртка из красного сукна с аксельбантами, синий жилет, белая плоеная рубашка с черной бабочкой, синие брюки с желтыми лампасами и черные сапоги со шпорами. На эполетах соответственно чину поблескивали золотые короны, в петлицах мерцали золотые эмблемы полка.

Дебора посмотрела на звезды и спросила:

— Видишь комету Галлея?

— Нет. Но она наверняка там.

Она нежно прижалась щекой к его плечу.

— Знаешь, о чем я мечтала в детстве, дома, среди всех наших проблем, Цинк? Вот прилетит комета Галлея и унесет меня в далекий, совершенный мир. И я помчусь сквозь бархатно-черную космическую пустоту на стремительном серебряном шаре, оставляющем искристый след.

— Жизнь ходит по кругу, — сказал канадец. — Лучшее и худшее всегда повторяется.

— Эй, да ты приуныл. Выше нос, Цинк.

Цинк медленно отстранился. Он глубоко вдохнул и спросил:

— Почему ты обманула меня? Сказала, что никогда не бывала в Ванкувере?

Дебора нахмурилась.

— О чем ты?

— В тот вечер в Провиденсе, когда мы пошли потанцевать, ты сказала, что никогда не бывала здесь. Что знаешь Ванкувер только по фотографиям и проспектам туристических бюро.

— Да, — подтвердила Дебора.

Чандлер полез в карман и вынул копию авиабилета.

— А это говорит об обратном. Десятого января ты прилетела сюда из Нью-Йорка и на следующий день вернулась. А несколько дней спустя улетела в Провиденс.

— Цинк, в Нью-Йорке я обивала пороги издательств. Не понимаю, о чем ты. Дай мне взглянуть на билет.

Он передал билет Деборе.

— Откуда это у тебя?

— В тот вечер в Провиденсе, перед тем как позвонить тебе и предупредить, что я срочно вылетаю в Лондон, я передал полученную от тебя информацию ФБР и попросил одну знакомую проверить ее. Заодно она проверила и тебя, а справку переслала в Ванкувер.

— Так ты для этого пригласил меня на бал? Обвинять и уличать?

— Дебора, после возвращения из Лондона я даже не заглядывал в дело. До вчерашнего дня. Я думал, что с гибелью Рики и Сакса Хайдов его можно считать закрытым. А тебя пригласил сюда, потому что люблю.